не станет. А, значит, и я могу не переживать за то, что запачкаю его светлую рубашку темными пятнами своих страхов.
– Разбились в горах на малогабаритном самолете, – выпалила я, разглядывая мелькающие фары проезжающих по шоссе автомобилей.
– Поэтому ты боишься летать? – коротко спросил Максим.
Я усмехнулась и, плотно сжав губы, покачала головой.
– Я тоже была в этом самолете. Только родители погибли, а на мне – ни царапины.
Прикрыв глаза всего на миг, я ощутила, как тяжелое темное воспоминание бьется в запертой клетке, силясь охватить меня и утянуть на дно, но, сжав руки в кулаки, я удержалась в реальности.
Распахнув глаза, посмотрела на Снежного. Тот зевнул, глядя, как у помойки копошится стайка бродячих псов. И это все? Никаких вздохов сочувствия. Никаких слов сожаления. Никаких утешительных объятий. Хотя я с трудом могу представить этого сухаря обнимающимся. И уж тем более со мной. Бррр!
– Понятно, – отозвался полярник, когда заметил мой долгий взгляд.
– Понятно? И все? – с возмущением воскликнула я. Да, мне не хотелось жалости и дежурных подбадривающих улыбок, но это его бесцветное «понятно» показалось мне таким неуважительным по отношению к памяти родителей, что я невольно завелась.
– А что ты хотела услышать? – парень развернулся, опираясь на Опель, и навис надо мной с серьезным видом: Люди умирают, Полина. Кто-то раньше, кто-то позже. И ты не такая уж маленькая девочка, чтобы дрожать от воспоминаний.
– Я сама решу, что мне делать с моими воспоминаниями, ясно? – огрызнулась я, – И, чтоб ты знал, дрожу я от холода!
Губы парня изогнулись в ухмылке.
– Ну-ну, от холода, – повторил он так, будто раскусил в моем лице великую лгунью, – Семнадцать градусов. Идеальная погода для лета.
– Семнадцать! – передразнила я, – Лето забыло о том, что оно лето.
Макс неожиданно мягко рассмеялся, будто подшучивая над моим нытьем. Мне отчаянно хотелось сказать что-нибудь неприятное, чтобы испортить ему настроение, но я слишком увлеклась видом искренней улыбки, резко преобразившей облик молодого человека.
– Поехали уже, – предложил Снежный, раскрывая дверь, – Хочу добраться до Нижнего до полуночи.
– Мы заедем в Нижний Новгород? – с восхищением пробормотала я. Плохое настроение как ветром сдуло.
Я жаждала увидеть Россию. Увидеть целый мир. Вылезти за рамки сочинских дворов, закоулки которых я знала наизусть. Меня ждали километры дорог и родной дом – место, куда всегда будет возвращаться мое сердце.
И почему-то мысль о родномместе не перенесла мое воображение в Петину квартиру на верхушке элитного комплекса. За восемь месяцев жизни в Москве я так и не успела сродниться с городом. Но у меня все впереди.
У нас с Петей все впереди.
– Я предпочел бы переночевать в гостинице по пути, но наш общий знакомый велел разместить твою почти уже королевскую задницу
