деньги, неограниченный лимит?
– Верно. Я знаю ваш уровень, и это не сильно затруднит вас.
– Тем более, что через полгода мне уже ничего не будет нужно, – улыбнулся Беджан, посмотрев на воробьев. – Ответ я вам дам на следующей неделе. Дату и время вы поймете сами, ваша смена дневная?
– Да. Не беспокойтесь, я пойму, когда надо, – полицейский быстро почесал нос. Он сильно волновался, и не мог больше сдерживаться.
– Хорошо, у меня и у вас будет время подумать. Мои условия просты: вы должны будете вывести за четвертый круг четыре человека, два ребенка. Это усложняет задачу, но дает вам гарантию, что наша сделка будет исполнена с моей стороны полностью.
– Я согласен, – тут же ответил полицейский. – Нам пора. Скоро сюда придет патруль, мы выбиваемся из графика.
– Идемте. Я поеду сам, а вы можете следовать за мной или впереди, как вам будет удобнее, – Беджан встал и потянулся руками к солнцу. Затекшее тело захрустело, мышцы, недовольные бездействием, отозвались болью, требуя движения.
– И еще, – полицейский встал, делая вид, что поправляет амуницию, проверяет заряд шокера. – Когда вы будете на площади, вас помилуют. Не сразу, мы не можем светиться, но терпеть придется не очень долго.
– Я об этом не думал, – Беджан нахмурился, представив себя, распятым на площади Справедливости. – Это было бы неплохо.
11. Ю-ли
После полудня все стихло, пропал и теплый ветер, перебиравший листья кленов за окном, птицы улетели по своим делам или спрятались от жары. Несмотря на то, что Лиз сидела в комнате у окна, ей казалось, что она на улице, так тепло и хорошо было. А еще она радовалась, сама не зная чему, просто радовалась. И это была чистая и искренняя радость, льющаяся из глубины сердца, как в раннем детстве. Она видела себя малышкой, только-только научившейся разговаривать, путая слоги и проглатывая буквы, маленькая Мара хотела передать свою радость всем! И потому, что день был такой яркий и солнечный, и потому, что ненадолго перестали ныть зубы, а рядом был отец, недовольный брат и бабушка Насрин. Лиз вновь воссоздала в себе любовь к ним, не исключая никого.
Она поерзала на старой деревянной скамье, спинка неделикатно врезалась в тело, зато не уснешь, всегда будешь в сознании. Наверное, поэтому ее и принесли в эту комнату допросов с площадки. Толстый слой прозрачного лака сходил острыми лепестками, за которые так хотелось потянуть, обнажить дерево, дать ему вздохнуть в последний раз. Лиз мысленно щелкала себя по пальцам, не позволяя начать эту детскую игру. Комната была больше той, в которой она встречалась с котом, и все же точно такая же, если не считать запаха разогретой листвы и солнца. Воздух в комнате застыл в знойном мареве, сквозь которое Лиз наблюдала за котом, деловито раскладывавшим пасьянс. Кот был так увлечен своим занятием, что у него топорщились усы от удовольствия, пасьянс сходился, и он слегка подпрыгивал на стуле. Сегодня они не говорили, ни одного слова, лишь вежливый и немного дружеский кивок кота и приветливая
