к сидевшему за бюро плотному, немолодому уже полицейскому мастеру42. – Давайте, пан Пепшик, у вас хороший почерк. Только ради бога без ошибок.
С улицы в окно пробивался фонарный свет. Голова гудела. Лицо и фамилия полицейского мастера показались Анджею знакомыми. Не много ли гостей из прошлого в один день, вернее вечер и ночь? Пепшик, Пепшик – неужели тот самый Алоизий Пепшик, про которого со смехом рассказывала Бася? Местная достопримечательность наряду со знаменитым котом. Он по-прежнему служит на Мокотовской? И все еще младший унтер?
Комиссар, монотонно диктуя, добрался наконец до интересного, того чего Высоцкий помнить не мог.
– В этот момент госпожа Иоанна Гринфельд… В документах следует писать «Гринфельдóва», мастер.
Наученная опытом Ася, вытянув шею, заглянула Пепшику через плечо.
– Через «у умляут», пожалуйста. «У» с точечками.
Пепшик, что-то промычав, исправил i на ü. Комиссар продолжил.
– Гражданка Иоанна Гринфельдова, урожденная Высоцкая, увидев, что гражданину Высоцкому угрожает серьезная опасность, пустила в действие зонтик, каковой переломила о голову напавшего на ее брата… Он напал со спины, пани Гринфельд, не помните?
Ася молча пожала плечами. Все происходило так стремительно…
– Напавшего на ее брата со спины хорунжего армии бывшей Украинской… Черт. Мастер, зачеркните «бывшей», все равно перебеливать. Хорунжего армии Украинской Народной Республики Гындало, после чего была сбита хорунжим Гындало с ног. Зонтик прилагается.
Комиссар указал на безнадежно сломанный зонтик. Гражданка Гринфельд странно всхлипнула.
– Мой любимый. Мама подарила на день рождения, в четырнадцатом.
– Добротная вещь. Благодарите бога, что хорунжему Гындало не угрожает сотрясение мозга, иначе б так легко замять не удалось. Оцените формулировку: «увидев, что гражданину Высоцкому угрожает серьезная опасность». И скажите спасибо студентам, а то бы пан Гындало действительно сбил вас с ног.
Ася кивнула. Не вполне пришедший в себя Анджей силился понять, к чему тут какие-то студенты. Мастер озабоченно приподнял голову.
– А если хорунжий Гындало покажет, что он пани Гринфельдову с ног не сбивал?
– Он долго теперь ничего никому не покажет, – успокоил его Савицкий. – Берите еще один лист, будем выгораживать студентов. Сколько их было, девять?
Пепшик подтвердил. Девять оболтусов, сидят в соседнем помещении, пьяные вдрызг. На фронт бы таких боевитых, в ряды.
– А кто в итоге будет виновным? – осведомился Анджей. Любовь к истине понемногу брала в нем верх. Прапорщик Шкляров, безусловно, подлец, но драку затеял не прапорщик, а напившийся штабс-капитан.
– Виновных не будет, – заверил Савицкий. – Только пострадавшие. Двое с нашей стороны, пятеро со стороны УНР.
Мастер неуверенно предположил:
– Может,
Унтер-офицерский чин в полиции (по-польски – przodownik). Ср. нем. Polizeimeister.
