казалось, уже и сам себя не узнавал. Он совсем уже не тот мальчишка, покидающий недавно лагерь. Он уже и сам не понимал кто он и, тем более, что ему делать. И вот он ждал Алену надеясь, что именно она прольет свет на все происходящее, наставит, скажет что делать дальше, спасет его.
Дверь скрипнула и в проеме наконец появилась она.
– Алена. Ну наконец. Я извелся весь. Нет сил терпеть. Когда обряд, мама твоя что-то решила?
– Чшш. Ты что разорался. Услышит кто и не будет никакого тебе обряда.
Федя виновато посмотрел на девушку. Лицо ее смягчилось и она заговорила почти шепотом:
– Сегодня, как пробьют ко сну, одевайся и приходи до нашего дома. Иди сразу к бане, мама будет там ждать тебя, я ей буду помогать, она пообещала. Раз уж мне все равно продолжать ее дело. Не бери с собой ничего. Оденься легко и постарайся, чтоб тебя никто не видел. Ну все, я пошла, мне еще на кухне дежурство сдавать. Не проспи только, Федь.
Дверь за ней закрылась, а все, о чем мог подумать добытчик – какой уж там проспи. Сна не было вообще, хоть и не спал уже сколько.
Силы вдруг хлынули в тело. Надежда полыхала жертвенным костром. И снова пришло время ожидания. Хуже его нет ничего в мире. Еще пара часов до ужина, и потом еще, пока весь лагерь успокоится и будет готов ко сну. Думая как скоротать время Леший снова стал перебирать в голове воспоминания о детстве. Совсем ранние. Когда мама была бодра, здорова и, казалось, будет жить вечно.
А ведь она всегда старалась внушить ему, что есть что-то выше человека, что-то сильнее его, необъяснимее, непонятнее. Всегда рассказывала байки, как тогда казалось мальчику. Но теперь он уже был практически уверен в том, что ее истории не вымысел.
С трудом дождавшись, когда наконец колокол прозвонит ко сну, Леший убедился, что за ним никто не наблюдает, оделся и вылез в открытое окно, оказавшись прямо на заднем дворе общинного дома. Рядом был только высоченный забор, а за ним лес. Никто не мог заметить крадущегося по краю лагеря юношу. Ему предстояло преодолеть почти половину деревни, чтобы оказаться у Алениного дома. Он сделал это незамеченным без труда. Не зря же один из лучших добытчиков и следопытов.
Баня выдавала себя только небольшим сизым дымком из трубы и горящем бледным желтым светом оконцем. На это в лагере особо внимания не обращали, знали, что целительница может допоздна возиться со своими травами, варить снадобья, мази и прочее.
Леший остановился возле ворот и не решался сделать шаг. Ему вдруг сделалось страшно, холодно. Казалось, будто он поступает неправильно. Что-то тянуло его назад, даже будто шептало в самое ухо:
– Бегииииии. Беееееегиииии.
Затошнило. В глазах сделалось темно. Земля куда-то поехала, описывая полукруг прямо под ногами. Он схватился за калитку, стараясь не упасть. Воздух стал тяжелым и вязким, вдыхать его было трудно. Приходилось буквально силой проталкивать каждый вдох в легкие, и также силой выталкивать обратно. Еле видящим взглядом Федя заметил, что к нему приближается фигура
