пытался покормить – он вроде хрипло дышал. Слышал, что так хрипят перед смертью. Сейчас его обмывают, не мешайте процессу.
– Чего я там не видел? – хмыкнул Билл и удалился, затем оглянулся, у порога, важно надвинул шляпу на глаза и добавил. – Та, что может отсосать всего за песо, при том, что платит сама? Повезло бандиту… Они обычно неприхотливые…
– Она самая. Слышал такое про неё, мы же уже обсуждали это, точнее каждый день обсуждаем. Сам я не пользовался услугой, я молодой… Кстати, как думаете, ей какое от этого удовольствие? Себе же в убыток.
– Я как-то спросил её… Сказала, что я просто не отсасывал парням. Подловила, сука. Видимо из доброты делает, – сказал женатый Билл и ретировался, дабы избежать продолжения разговора, затем снова неожиданно вернулся и задал наводящий вопрос, отводя тему разговора в другое русло. – Джонс, я ведь помог тебе с пониманием устройства мира и мироздания государства?
– Разумеется, спасибо, мистер Карсон. Ценю ваши наставления, я всегда слушал предельно чутко.
– Бывало, я был груб с тобой, малец. Ты пойми —это необходимая закалка… Если будет тебе за тридцать и станешь никому не нужен, станешь мужиком и шерифом, тогда поймёшь и сам будешь наслаждаясь давать мудрые наставления молодняку… и помни – табак гораздо лучше усваивается, когда его томно втираешь в дёсны языком, а не втягиваешь ртом горький дым в самое нутро.
Когда Билл наконец хлопнул дверью – Генри упал на свой рабочий стул, закинул ноги на стол, не снимая сапог со шпорами, откинулся назад и балансируя на задних ножках чиркнул фосфорную спичку о ножку стола.
Раскуривая огромную сигару он из ненависти начал размышлять вслух, с умным видом нахмурив брови и слегка прищурив глаза. Он всегда так кривил лицо, когда думал и в такие моменты всем свидетелям бытия напоминал своего утонувшего отца, поэтому размышлять старался, по возможности реже. В его случае это было даже полезно.
– Плакат старый, чушь! Все умные знают, что плакаты, подобно гринбекам – будут действительны вечно и всегда будут обладать номинальной стоимостью. По календарю майя до начала XXI века уж точно, пока не превратятся в труху, вместе со всеми нами, – сказал Генри и мысленно поставив себя на место босса продолжил «брать глубоко». – Карсон «зажал» плакат, дабы по-тихому передать ковбоя судье. Охотником за головами времён перестрелок себя возомнил, хочет присвоить себе всю славу, сорвать куш и свалить в большой город за красивой жизнью… Сам твердил, что при капитализме в этом несправедливом мире важны лишь котировки и столичные эмоции в мгновении, так как всем нам недолго осталось, а внедриться в высшее общество возможно лишь инвестиционным путём.
Когда все доводы в молодой голове безоговорочно и яростно сошлись – Генри встал со стула и подошёл к столу шефа, поднял Драгуны, покрутил их на пальцах и по-мужски эстетически наслаждаясь раритетом красивой вещи обратил внимание случайно упавшим взглядом на выцарапанные инициалы на одном из револьверов,
