нервно светить по сторонам. Со всех четырёх сторон вместо стен зеленела крапива. Стебли её были толстые, а листья большие и широкие. «И как я теперь отсюда выйду? – сказал он и заорал во всё горло: – Мама! Мама! Помоги, мама!» – замолчал, напряжённо прислушиваясь. Но ни голоса матери, ни её шагов не услышал. От стоящей вокруг тишины его кожа покрылась мурашками – стало холодно. «Ничего, ничего, – уговаривал он себя. – Сейчас мама снова позовёт меня на ужин, и тогда я позову её на помощь». Сел на подушку, сжался и через минуту заметил: ветки крапивы, слегка покачиваясь, медленно растут. Некоторые из них росли уже не вверх, а внутрь домика. «Нет. Сидеть и ждать невозможно, надо что-то делать», – думал Серёжка. И, засовывая руку в карман, нащупывая там маленький складной ножик, которым точил карандаши, вспомнил: «Я тебе такую точилку хорошую подарил, – недоумевая, говорил ему отец несколько дней назад, – а ты всё равно этим маленьким перочинным ножиком точишь. Точилка-то лучше». «Лучше, папа, – соглашался Серёжка, – но мне нравится старым дедовским ножиком точить. Он такой хороший».
«Ну вот, – вынимая из кармана перочинный нож, произнёс Серёжка. – Ты мне сейчас и пригодишься. Разрежу ветки и слезу отсюда. А крапива пусть жалит. Потерплю».
Сказать честно, ножик у Серёжки был совсем маленький, но сидеть на месте и ждать спасительную маму было не по-мужски. Мальчик твёрдо решил: не быть хлюпиком, размазнёй и трусом. Он подошёл к той стене из крапивы, за которой была лестница, развернул лезвие складного ножа и, поднимая его высоко над собой, ударил по крапиве.
Раз. И первый лист упал на пол. Два. И второй лист упал на пол. Три. Медленно падая, третий лист опустился рядом с двумя другими. Срезать хотя бы один стебель крапивы Серёжке не удалось, нож был слишком мал. Тогда он просунул руку с ножом в крапиву. Но обжигаясь, громко ойкнул и отступил назад, к подушке.
Прижимая фонарик подбородком к груди, растирая обожжённую руку, Серёжка взглянул на освещённые фонариком листья. Они лежали рядом на полу, покачиваясь, шевелились. Он взял фонарик в руку, наклонился и увидел: у листочков одновременно стали появляться ручки, ножки, чёрные, как бусинки, глаза. Затем посередине надулся пузырёк, который тут же лопнул, и появилась дырочка – рот. В один миг листочки, подпрыгивая на своих коротких ножках, стали бегать вокруг Серёжки.
– Аха-х-х-ха… С ножом? На нас? – смеясь, говорили они. – Аха-х-х-ха… Хочешь нас покалечить? Крапиву порезать!
Серёжка отскочил от них назад и оказался стоящим на подушке. Листочки, не останавливаясь, продолжали бегать вокруг него, подпрыгивая, будто они не маленькие листики, а чудовищные зверьки.
– Что? Не боишься крапивы? Вот мы тебя ужалим! Обожжём, обожжём! – угрожая, визжали они. – Вот мы тебя ужалим! Обожжём, обожжём!
– Не бойся, мальчик!
Направляя свет фонарика вверх, Серёжка увидел под крышей белого бархатного мотылька.
– Не бойся, это всего лишь крапива, – говорил мотылёк,
