но ягуар при приближении к нему выродился на их блещущих глазах в сиамскую кошку, которая лапками стала топтать живот безмятежной девочки. Помощи ей ждать было неоткуда, поэтому императрица-чаровница вместе с Симоном Магом обречённо смотрела на вырождение гиппалектриона в Рыжего коня Войны, творящего на их глазах зодиакальные безумства. Безликий всадник на скаку спилил Овну рога закалённым в недрах ада мечом, и Овен стал бодать императрицу в голову своим тупым безрогим лбом. Затем, словно барана, всадник остриг Льва, и тот теперь, остриженный, стал кромсать разорванную печалями Рака грудь императрицы. Стрелец же, наблюдая столь чарующий апокалипсис, от страха обратился в наполовину мерина и, равнодушный к сопротивлению императрицы, начал обнимать себя её бёдрами, отражающими вечные костры, суя свою лишённую мужества морду в её женскœ место, в попытке пожрать забравшегося туда Скорпиона. Цивилизацию ожидал неминуемый провал… но успех сицилийской вечерни спас Второй Рим от нового погрома. Византия возродилась, но греки и латиняне знали, что её двадцатœ возрождение неминуемо окажется тщетным, ибо её медленный закат ни одно чудо в мире не способно было предотвратить. Африканский раб с кольцом в носу, давно позабывший свой йорубийский родительский корeнь, потрясал большими золотыми серьгами над кострами Константинополя и безмятежно танцевал в окружении Белого и Рыжего коней на бледнопятнистой спине сфинкса.
– Кто бы мог его остановить? – вдруг задумался Симон Маг.
– НИКТО! – прокричала императрица с именем на букву «К», и только сейчас Симон Маг увидел, каким мучениям подвергают её безрогий Овен, бесшёрстный Лев и полумерин-Стрелец. «Надо быть бесстрашным», – подумал Симон. – «Только достойные умирают молодыми, так что мне ничего не грозит». Усилили ли четырнадцать дней воздержания его способности к колдовству? Именно это, скрепя чувственнœ сердце, и предстояло сейчас выяснить Симону Магу. Пригнувшись на неколышимом сфинксе, он подкрался к рабу и вырвал серьги из его ушей. Левую он назначил Землёй, а правую – Огнём. Левой тяжёлой ладонью он ударил полумерина-Стрельца, а правым горящим кулаком выбил Льву его неровные клыки. Лев пал замертво, а Стрелец, поскольку было двадцать первœ декабря, вознёсся на небо и стал, как и прежде, сочетать в своих звёздах Огонь и Воздух. Безрогий Овен, почувствовав неладнœ, убежал прочь и своими копытами разбудил светловолосую девочку, отчего та, осознав, что проснулась при конце света, беспомощно заиграла с пустой цепочкой, на которой некогда висел золотой ключик. Симон же Маг взял на руки раненную императрицу, которая была без сознания, и положил рядом с застывшей девочкой.
– Твой ключик у меня, я тебе его верну, обещаю.
Девочка, не подымая головы, кивнула.
– Давай ляжем в невезучий сугроб? Или же отсюда будем наблюдать за гиеной?
Кивком головы девочка указала на императрицу. Симог Ман, Симон Маг точнее, тяжело вздохнул.
– А вот
