и вся работа, – сообщил Джутов, вытирая со лба пот. – Практически никаких обязанностей. Да еще разве что кофе сварить, когда необходимо. И все. И за это – триста баксов в неделю. Я бы на твоем месте не раздумывал.
«Обидно…» – снова подумала Бекки. Потом отрывистыми, беспомощными движениями одернула на себе одежду, все так же глядя в одну точку, и поднялась с пола. Машинально отряхнулась. Повернулась и направилась к выходу.
– Так ты согласна? – спросил Джутов ей в спину.
Она замерла на пороге, хотела сказать что-нибудь резкое, уничижительное, но в голове по-прежнему было одно только слово «обидно», и она промолчала.
– Это «да» или «нет»? – спросил Джутов.
Она покинула его офис. Наверное, потом у нее произошел провал в памяти, потому что следующее, что она помнила, – это пустая квартира, ее нежилой дух и утробные звуки из водопроводного крана, в котором не оказалось воды.
Потом она лежала на полу посреди комнаты, которая некогда была их с Андреем спальней, бессмысленно тараща глаза в стену, прямо в батарею отопления, под которой валялся предмет, привлекший ее внимание. Так она лежала очень долго, сколько – она и сама не знала.
Наконец к ней вернулась способность рассуждать и мыслить, и она тут же нашла в себе силы подняться с пола и достать из-под батареи заинтересовавший ее предмет.
Это был игрушечный автомобиль, который она подарила Пашке на прошлый день рождения, – точная модель джипа «Чероки», которую Пашка выпросил у нее слезами и истериками в самый разгар периода безденежья семьи Бубновых.
«Мама, смотри, как он катается! Тр-р-р!» – «Да, сынок, катается здорово (о боже, играй себе на здоровье, только больше не плачь!)».
Она всхлипнула, вытерла под носом кулаком и катнула игрушку через всю комнату. Машина прошуршала по линолеуму и с тупым звуком ткнулась в стену.
«Спасибо, мама, я так хотел эту машину. Мамочка, я так тебя люблю!» – «Да ладно тебе, подлиза!»
Словно сомнамбула, она покинула комнату, нашла на кухне пакет, с которым вышла вчера из больницы, и достала из него помятую визитную карточку, оставленную ей человеком, назвавшимся Ханом. Потом закрыла входную дверь и минуту спустя уже стучала в квартиру номер 47, где проживала Наталья Санькова.
– Здравствуй, Наташа. Можно от тебя позвонить?
Она по-прежнему была словно сомнамбула и действовала машинально, не помня и не осознавая происходящего. Когда изумленная Наташа впустила ее, Бекки положила перед собой карточку Хана и набрала номер.
– Да, я слушаю, – моментально отозвался Хан.
– Я согласна, – сказала Бекки. – Что я должна делать?
Глава третья
Солнце уже давно опустилось за горизонт, но это не спасало от страшной духоты, которая царствовала в Городе почти два месяца и не освобождало от той обязанности,
