невозмутимо согласилась баронесса. – Можете считать, что в банкетный зал, на правах хозяйки, приглашаю вас именно я, за мой счет.
– Да здравствует Лили! – мгновенно поддержала ее все та же белокурая и располневшая.
– Виват Лили! – поддержали другие пансионесс.
Маркиза вышла первой, увлекая за собой всех остальных. И только тогда настал момент, когда на какое-то время д’Артаньян остался один на один с баронессой.
– Смею надеяться, что вы действительно не причастны к этому розыгрышу, Лили?
– Естественно.
– Тогда признайтесь, что вы готовы были убежать со мной, прямо в этом, почти подвенечном платье? Ведь так?
– Как вам могло прийти такое в голову, граф? Убежать с вами? Ни за что! В этом платье я готовилась умереть.
– Что значит: «умереть»?! Вы… собирались покончить жизнь самоубийством?! Не смею поверить в такое.
– Но лишь после того, как убью человека, пришедшего убить меня или хотя бы надругаться надо мной. – И, засунув руку за корсаж, баронесса почти торжественно извлекла оттуда небольшой женский кинжал. – Как вы понимаете, в лезвие его закапан яд. Мне бы не хотелось, чтобы он оказался предназначенным для вас, граф. Хотя вы были близки к этому.
Д'Артаньян достал платок и старательно вытер вспотевший лоб. Он чувствовал, что перестает понимать что-либо из того, что здесь происходит. Ему вдруг захотелось на фронт – под ядра, в окопы, на штурм крепостной стены. Ведь там все так очевидно и просто…
Они вместе вышли в коридор. У двери напротив, между турком и шотландцем, стоял еще один неудачник – Серж.
«Похоже, что шотландец выудил его из-под лестницы сонным, – подумалось лейтенанту, – точно так же, как и меня из-под стола. Может, действительно смыть позор пулей?»
– И все же мои усилия не напрасны, баронесса! – громко, чтобы слышали шотландец и турок, произнес д'Артаньян. – Теперь они не решатся тронуть вас. Иначе будут иметь дело с целой ротой королевских мушкетеров!
– Естественно, – невозмутимо согласилась Лили.
Провожали графа д'Артаньяна из «Лесной обители» прямо из-за стола. Все были в меру пьяны и очень веселы. Несколько слуг играло на лютнях, а кое-кто даже пробовал пританцевывать.
Прежде чем попрощаться, маркиза предложила мушкетеру еще пару деньков погостить, прозрачно намекая, что все остальные ночи могут пройти «значительно веселее, чем эта, заговорщицкая». Доверительно произнося «заговорщицкая», Эжен заливалась смехом.
Д'Артаньян понимал, что смех ее такой же притворный, как и весь этот бал. Но от этого становилось еще обиднее.
Во время их вселенского веселья только баронесса Лили оставалась трезвой, спокойной и совершенно невозмутимой. Д'Артаньян несколько раз встречался с ней взглядом, и Лили не отводила глаз. Она как бы спрашивала: ну и что дальше, граф? Что вы предлагаете? И лейтенанту казалось:
