заметил, как крепко она ухватилась кончиками пальцев за ручки кресла, словно боясь потерять равновесие.
– Взгляд повзрослел. Впрочем, у тебя всегда были особенные глаза. Когда мне было двенадцать, они сводили меня с ума.
Тори призвала на помощь всю свою гордость, чтобы выдержать его взгляд.
– Когда тебе было двенадцать, ты слишком озорничал с моим двоюродным братом Уэйдом и Дуайтом Фрэзиром, чтобы вообще меня замечать.
– Ты ошибаешься. Когда мне было двенадцать, – проговорил он медленно, – был такой период, когда я замечал все, что тебя касалось. Я все еще вижу мысленно тебя тогдашнюю. И чего ради мы притворяемся, что сейчас между нами не стоит она?
Тори рывком встала, сложила руки на груди и пристально посмотрела на поля.
– Мы же любили ее, – сказал Кейд, – мы ее потеряли, ты и я. И мы об этом – ни ты, ни я – не позабыли.
На плечи ее навалилась страшная тяжесть.
– В этом я тебе ничем помочь не могу.
– А я не прошу о помощи.
– Тогда чего же?
Он удивленно взглянул на нее. Она замкнулась снова.
– Я ни о чем тебя не прошу, Тори. Ты, наверное, этого ждешь от каждого, кто к тебе приближается?
Теперь она чувствовала себя увереннее и сильнее и, повернувшись, пристально взглянула на Кейда.
– Да.
За его спиной вспорхнула птица – быстрая серая молния – и села на ветку дикой шелковицы у болота. И Тори показалось, что птица щебетала долго, очень долго, прежде чем Кейд заговорил снова.
Значит, она забыла, как разговаривают в южной провинции, с длинными, томительными паузами.
– Жаль, – сказал он, и сердце у нее вдруг забилось. – Однако мне ничего от тебя не нужно, разве только время от времени переброситься дружеским словом. Дело в том, что Хоуп много значила для нас обоих. Утрата повлияла на всю мою жизнь. Мне не хотелось бы назвать леди обманщицей, но если ты, глядя мне в глаза, скажешь, что смерть Хоуп не повлияла на твою жизнь, мне придется это сделать.
– А какая тебе разница, что я чувствую? – Пальцы у нее онемели, ей хотелось растереть их, но она поборола искушение. – Мы друг друга не знаем. И никогда, по сути дела, не знали.
– Но мы знали ее, – возразил Кейд. – И, возможно, твое возвращение снова всколыхнет воспоминания. Но с этим ничего не поделаешь.
– Что означает твой визит? Жест гостеприимства или предупреждение, чтобы я держалась подальше?
С минуту он молчал, потом покачал головой. В глазах промелькнула искорка смеха, потом прозвучала в голосе:
– А ты стала колючая. Не в моих правилах просить красивых женщин держаться подальше. От этого будет хуже только мне, не так ли?
Тори не улыбнулась, не откликнулась на его шутку. Он сделал шаг к ней, и, может быть, это заставило птицу взлететь с дерева.
– Это ты можешь мне приказать держаться
