обеду Твила уже начала было терять надежду, но в итоге все обернулось наилучшим образом. Старуха Уош ей не слишком понравилась, а особенно не понравилось то, как она разговаривала с мастером Блэком. Ну да ничего: главное, теперь она сможет остаться в его доме и не быть обузой. Все, что заработает, будет отдавать ему за стол и чердачную каморку.
В лавке оказался только башмачник. Мальчишка-подмастерье куда-то запропастился, и хозяину пришлось самому снять мерки. Кривился он при этом так, будто ступни Твилы были в чем-то вымазаны. Не особо-то ей и нужны были башмаки: она и раньше их редко носила, а те, что одолжила добрая Охра, уже порядочно натерли ноги. Но когда она попыталась робко сказать об этом мастеру Блэку, тот и слышать не захотел.
Домой они вернулись уже в сумерках. Во дворе их встретил Ланцет. В отличие от других собак, он не стал попусту заливаться лаем. Похожий на огромное чернильное пятно, он скользнул к мастеру – тот потрепал его по загривку, – а потом пристроился рядом с Твилой. Так они и дошагали до крыльца. Прежде чем зайти в дом, Твила сунула псу кусочек рисовой лепешки, которую приберегла на такой случай. Тот слизнул ее одним движением языка и кивнул. Твила со всевозможной серьезностью поклонилась в ответ.
Мастер Блэк только забрал саквояж и отправился на обход. Остаток дня был в ее полном распоряжении.
Роза обнаружилась в гостиной: она подметала золу, покрывшую тонким слоем пол перед очагом. Твила поздоровалась с ней, но та, не поворачиваясь, буркнула в ответ что-то неразборчивое. Рассудив, что девушка опять не в духе (принося ей наверх еду, Роза едва ли сказала больше десятка слов), Твила решила не досаждать ей и спустилась в кухню.
К ее радости, Охра еще не ушла. С ней Твила успела поговорить только однажды, этим утром, когда благодарила за башмаки, но кухарка ей сразу понравилась. Сейчас она сидела на стульчике, откинувшись на высокую спинку, и вязала, время от времени поглядывая на очаг, где готовился ужин. Пальцы скорее по памяти накидывали петли: в кухне было слишком темно для такого занятия – одна масляная лампа да потрескивающий под котелком огонь. К тому же гудевший в дымоходе ветер так и норовил задуть летевшую копоть обратно.
– Сладили дело? – спросила Охра, не поднимая глаз от вязания и таким тоном, будто и не сомневалась в успехе предприятия.
– Да.
Твила тихонько присела на сундук возле стены и завороженно уставилась на легко порхающие пальцы.
– И у кого теперь?
– Буду помогать вдове Доркас Уош со стиркой.
Охра на секунду подняла глаза от вязания, но ничего не сказала. Вместо этого поворошила кочергой угли и снова вернулась к своему занятию.
– Еще тридцать петель, и ужин будет готов, – сообщила она. – Значит, не передумала после сегодняшнего дня в Пустоши оставаться?
Твила покраснела и едва слышно выдавила:
– Нет.
А потом вспомнила хозяина трактира, тощего Валета в чудаковатом старинном костюме и с протезом вместо носа и крикливую вдову. Подумала и добавила
