из носа у третьих торчали клыки. Но имело ли это значение для жителей отгороженного мирка? Так ли уж важно, что у соседа из спины растет костяное кружево, если время в твоей вселенной споткнулось на отметке «вечность»? Твиле тогда отчаянно захотелось забраться внутрь этого шара и поселиться в домике, укутанном тихим снегом, лунной ночью и тишиной.
Болотце будило в ней схожее ощущение. Оно казалось комнатой, в которую порой хочется спрятаться каждому из нас, зная, что она только твоя и никто тебя тут не потревожит. К тому же здесь так уютно пахло! Полюбовавшись издалека на огоньки (вчерашний знакомец подмигнул ей зеленым свечением), она повернула обратно.
Взбежав по ступенькам крыльца, Твила протянула руку, чтобы толкнуть дверь, но та распахнулась сама. На пороге стояла Роза, уперев руки в бока. Чепец, озаренный светом очага за ее спиной, казался пылающей короной, а глаза проваливались черными дырками с блестящими булавочными головками зрачков.
– Явилась наконец! Воровка! – провозгласила она, указывая на Твилу пальцем.
Твила непроизвольно опустила взгляд на грудь, будто палец Розы прожег там клеймо. Внутри все похолодело.
– Я не… я ничего не…
– Как же! Кто же тебе теперь поверит!
Твила внезапно поняла, что вовсе не обязательно что-то красть, чтобы стать воровкой. Для этого достаточно, чтобы Роза тебя не любила.
– Ну, хватит этих глупостей, – послышался из-за спины усталый голос мастера, а следом он сам появился на пороге, отодвинул Розу и махнул Твиле, – заходи.
Он шагнул в дом, и Твила, вжав голову в плечи, последовала за ним, протиснувшись мимо стоящей в дверях и сверлящей ее взглядом-гвоздем Розы. Наконец та тоже зашла и с треском захлопнула дверь.
Очутившись в гостиной, Твила первым делом увидела Охру. Это почему-то особенно ее напугало: кухарка так редко поднималась из своей вотчины, что сразу стало ясно – дело серьезное. К тому же добрая женщина то и дело прижимала к глазам краешек передника, но обвинения в ее лице не читалось.
– А я ведь говорила, – заметила Роза, встав прямо за спиной Твилы и дыша в затылок, – неспроста она сюда заявилась. Да еще если вспомнить, при каких…
– Хватит, – перебил мастер, – о том мы говорить не будем.
Он с мрачным видом уселся в кресло. Пламя очага сыграло злую шутку, зачернив его скулы и залив оранжевым светом глазницы, отчего казалось, что в них трепещет жидкий огонь.
– Я сам виноват, уже давно надо было навесить на дверь кабинета замок.
– Да кому бы еще понадобилось, – гнула свое Роза. – Столько времени живем и бед не знаем, а тут появляется эта маленькая мерзавка и…
Мастер сдвинул брови, и Роза поперхнулась.
– Да деточка ведь ни сном ни духом! – подала из своего уголка голос Охра. – Вы хоть объясните ей толком, что случилось.
– Чего объяснять, пусть сама и расскажет, как все провернула и куда добро спрятала. Нашлась тут, золоторунная овечка.
Мастер
