получается, пришел откуда-то… издалека… и поселился. Жил. Взял жену. Дети появились… то есть, это нормально, конечно, – как сложно порой бывает выразить мысль, тем более когда сама не очень понимаешь, что именно хочешь выразить. – Не было бы детей, и не было бы меня. Но я о другом. Она сказала, что его кровь отмечена… в смысле, кровь моего отца. Силой. И значит, он имел отношение какое-то к артефакту? Святыне христианской?
– И ты думаешь, что речь идет о той самой святыне, которая заперла ведьму?
– Возможно. Просто… тут бы понять… может, это другая святыня. Мало ли их?
– На самом деле мало. Очень, – Лют поглядел на меня. – Таких, которые истинные, которые могли бы изменить человека, рядом с ними оказавшегося. Единицы. И да, если бы знать временной промежуток, можно было бы сказать точнее. С другой стороны, с летоисчислением порой такой бардак творится, что тебе не рассказать. Вон, каждый год статья появляется о том, что какая-то находка была неправильно датирована. Что на самом деле она старше или моложе, чем заявлялось, и все такое. Поэтому да, было бы неплохо, но я думаю, что ты права… тут еще кое-что.
– Что?
Я не хочу быть правой.
Я… я жила себе. Росла. Привыкала к мысли, что я сирота и ею останусь. А тут вдруг… сперва этот дар ведьмин, а с ним – чужой долг, который не понятно, чем обернется, но вряд ли чем-то хорошим. Теперь еще и это… и другой долг.
– Дело в самом мире. Слышала о концепции разумной биосферы? Она, конечно, весьма спорная, поэтому в научном мире и считают её этакой… выдумкой.
– Слышала, – буркнула я. В конце концов, я тоже училась.
– Хорошо. Так вот, сама, концепция, скажем так, излишне смелая. И выводы Сепаринский делает явно поспешные, но кое-что в самой теории есть. В частности, что касается определенных мест и явлений. Не вся земля… одинакова. Особенно с точки зрения однородности энергетического покрова.
– Про хозяйку места мне рассказывали. Ты. Или не ты… извини, не помню.
– Хорошо, – он кивнул. – Тогда все просто. Подобные места стремятся сохранить себя. Они пребывают в исходно равновесном состоянии, которое и важно. Этакая самостабилизация. Но поскольку место все равно взаимодействует с внешним миром, часто равновесие нарушено. Вот такие места и притягивают людей, которые способны исправить ошибки. Своего рода посредники. Так что место в свою очередь влияет на окружающий мир, меняет его, но чужими руками.
Я посмотрела на свои руки.
Обычные.
Хотя это так, дурю. Но да, пожалуй, соглашусь. Тогда многое становится понятно. Я не сама такая умная, я просто инструмент, места, источника, богини, чье имя я и в мыслях произносить не хочу, иных древних сил, которые были еще до того, как возникли боги и уж тем более люди.
Но это не я сама.
Нахожу пары.
Возвращаю ушедших.
Восстанавливаю равновесие. Да… так и легче.
– С этой точки зрения закономерно, что место притягивает всех тех, кем равновесие было нарушено, – продолжил Лют.
– То
