найти не сложно.
Я поежилась.
– Тогда… двое беглецов?
– Ну, полагаю, уезжали они не с пустыми руками… впрочем, главное, что уехали. Поселились. Жили себе. Крепили веру. Храм отстроили. Думаю, вполне себе неплохо. Она рожала детей. Он – воспитывал. Ну и дальше…
Пока не появилась на свет моя матушка, у которой произошла любовь…
Твою же ж… просто слов нет.
Еще немного, и я окончательно уверюсь в собственной избранности.
– Главное, – Лют чуть замедлился. В надвигающихся сумерках Упыревка казалась такой нарядной, почти как тот, выдуманный мною город, – помнить, что все могло быть совершенно иначе.
– Надо, – я вздохнула. – Надо напрашиваться в гости? К дяде? И архивы семейные… искать?
– Надо, – согласился он. И сказал. – Я завтра ему позвоню, если хочешь.
А я взяла и ответила:
– Хочу.
Глава 11
У моего забора появилась лавочка. Такая вот беленькая, с гнутою кованой спинкой и деревянными планочками, которые спускались узорчатой волной. Спинка была неудобная, потому как изображала виноград, а железные листья его не то, на что хотелось бы опереться.
Впрочем, Свята и не опиралась.
Сидела, закинув ногу за ногу, и о чем-то говорила с Ульяной Цисковской. Причем услышав рокот мотора, она замолчала, обернулась и, узнав машину, вскочила.
– Ну вот, тебя и встречают, – Лют глядел на Святу.
Цисковская-младшая сидела тихо и выглядела какой-то несчастной.
– Встречают. Ты… зайдешь?
– Пожалуй, оставлю вас. Свята все равно выгонит.
– Даже так?
– Ей надо куда-то энергию девать.
Договорить он не успел, потому как энергии в Святе и вправду хватало. Дверца распахнулась и мне сказали:
– Привет! А мы тут тебя ждем!
– Давно?
Я устала с дороги и, честно, сейчас совершенно не была расположена принимать гостей.
– Неа. Я знала, что вы не скоро. Просто заглянула вот… дед послал.
– Зачем?
– Еды принести. Сказал, что у тебя наверняка пусто, а Анри опять разошелся. Нам столько не сожрать. В смысле, он сказал по-другому, но зря, конечно. Мор, когда полнолуние близко, вообще как не в себя ест. Я иногда опасаться начинаю, что он и меня… ну и Гор тоже. Но он не от полнолуния, а если задумается. Он и задумывается. Но Анри и вправду разошелся.
Лют вытащил мой рюкзак, который вручил мне.
– До завтра? Завтра ужин…
– Вот-вот… Анри тоже сказал, что он не может вот так, сходу, ужин торжественный. Ему настроиться надо… в общем, я еду принесла, а тут она сидит. В печали. И я решила, что тоже посижу.
– В печали? – уточнил Лют. И прежде, чем Свята сообразила с ответом, добавил. – Тебя забрать?
– Да нет, я сама… потом. Тут… тут такое… а к вам гости!
– Доброго
