Клара представляла себе Мэрилин Адамс, мать ее погибшего жениха Майкла, та виделась ей то маленькой старушкой вроде бабушки из детской книжки «Маленький домик в прериях», то старухой с длинными-предлинными седыми волосами, вьющимися, как река Миссисипи.
Они переписывались – но не слишком часто, примерно раз в полгода; хотя, похоже, были инстинктивно расположены друг к другу, и порой их письма как бы встречались над океаном. Когда Клара разорвала свою помолвку с Джулианом, то первой, кому она об этом сообщила, была Мэрилин. И именно от Мэрилин она получила самый лучший ответ, что было странно – ведь Мэрилин была матерью Майкла. Впрочем, в тот момент у Клары не возникло ощущения, что это странно.
«Ты стоишь пятисот таких, как он, – писала ей Мэрилин. – Спорить готова, он сейчас с досады сам себя в одно место лягнуть готов». И еще: «Нет ничего хуже, чем старый дурак».
И хотя лишь одно из этих высказываний – последнее – было справедливым, письмо Мэрилин невероятно развеселило и подбодрило Клару. Оно было как теплый плед на плечах, качалка у камина и чашка горячего бульона «Боврил» в морозный день.
Так что Клара никак не ожидала увидеть на пороге Шиллинг-Грейнджа молодую красотку – Мэрилин было 54 года, – настоящую «бомбу», стройную блондинку в модных широких брюках и узком, облегающем фигуру жакете. Именно такой предстала перед ней Мэрилин Адамс однажды утром в конце октября через несколько дней после визита Клары в Совет графства.
Мэрилин обняла ее, поцеловала, но Клара застыла, точно аршин проглотив. Такой неожиданный поворот сюжета бывает только в книгах, думала она, пока Мэрилин, отодвинув ее на расстояние вытянутой руки, не посмотрела ей внимательно в глаза – что произвело на Клару почти угнетающее впечатление – и не заявила, что приехала, чтобы наконец познакомиться со своей дочерью, которую так ни разу и не видела, и с детьми этой дочери.
– Но это не мои…
– Ах, ты же понимаешь, что я имею в виду! – сказала Мэрилин.
И тут же сообщила, что является «настоящей англофилкой» – Клара, впрочем, не была уверена, что правильно поняла значение этого слова. На шее у Мэрилин болтался фотоаппарат, на ногах красовались туфли с бантами на высоком каблуке. А с собой у нее был большой чемодан. И еще маленький саквояж.
– Как вы сказали? Вы надолго в Англию?
Мэрилин рассмеялась и громко – слишком громко, ее, должно быть, слышала половина жителей центральной улицы – сказала:
– Да не смотри ты на меня так испуганно! Я уже сняла номер в отеле «Шиллинг-Армз».
И тут Клара тоже не выдержала и засмеялась. Мэрилин оказалась такой веселой, такой замечательной, и у нее были такие ясные глаза и столько иных потрясающих качеств, что Кларе хватило бы и малой их части. Дети тогда очень хорошо, правильно отреагировали на новости о Грейндже и на ее планы по ужесточению бюджета (хотя Клара и не была уверена, что младшие все поняли). «До тех пор, пока мы вместе» – так она тогда сказала детям, сознавая все же, какая это опасная комбинация – дети, не уверенные в своем будущем, и общая ненадежность их положения.
А
