ліха без дабра, – ухмыльнулась Оксана, устраиваясь на единственный топчан в сарайчике. – Ляжанка тут адна, затое мы на ёй ўтрох не змерзнем, – пояснила она свой оптимизм и деловито добавила: – Дзяўчынку ты пасярэдзіне пакладзі, глядзіш, і не застудзім.
«Когда-то в детстве я спорила с подружками, сможет ли кто-нибудь из нас просидеть всю ночь на кладбище, – подумала Анна, разглядывая сквозь большую щель в стене место своего временного ночлега, – никогда бы не пришло мне в голову, что это может случиться со мной на самом деле. Теперь покосившиеся кресты над полузаброшенными могилами не выглядят столь пугающе, как это было раньше. Я уже примирилась со смертью и не боюсь её, – подумала женщина. – И поэтому меня нисколько не страшат все её атрибуты. Наоборот, я чувствую себя здесь в безопасности».
– Чуеш, Ань, давай самагонкі для сугрева дзярні, на вось, інакш околеешь, – Оксана, далёкая от философских рассуждений о бренности бытия, протянула Анне фляжку, загодя припасённую именно для этой цели. – Глыток зрабі, і ўраз сагрэешся.
Анна послушно хлебнула огненной жидкости и хотела, было, уже вернуть ёмкость хозяйке, как яркий луч, внезапно осветивший всё их убогое убежище, заставил обеих женщин броситься на пол.
– Бачыш, як ведала я, – почти довольным тоном прошептала ей на ухо Оксана. –Своечасова прыбраліся-то. Шукае нас гад энтат! Ну, нічога, нічога! Ён хітры, а мы хітрэй. Лезь сюды! – И не дожидаясь, пока Анна сообразит, что делать, её товарка попросту запихала их с Саррочкой в какой-то ящик у противоположной стены, а сама шмыгнула в точно такой же под лежанкой. Ещё секунда, и дверь в хибарку содрогнулась под резким ударом.
– Ёсць тут хто?! – грозно спросил грубый голос. – Выходзь, а то будзем страляць, – сердца женщин замерли от металлического звука передёргиваемого затвора.
– Так кінь ты, Мітрыч, – чей-то другой, более мирный говорок пытался урезонить грозного старосту. – Сам-то ці што не бачыш, дамавіны адны. Пойдзем, пойдзем адсюль. Я страх як жмураў не паважаю.
Фонарик ещё раз скользнул по ящикам, в которых притаились женщины, заставив их вспомнить все известные им прежде молитвы, но всё же угомонился вслед за удаляющимися тяжёлыми шагами преследователей.
– Пецька, сусед мой. Ну, што за чалавек, – восхищённо зашептала Оксана, вылезая из своей домовины. – Будзе час, аддзячу яго, збавіцеля. Бо ведаў, добры чалавек, што я тут, але адвёў ката. Давай, давай, не залежвайся, – тут же подогнала она Анну, приоткрыв крышку ящика, в котором та лежала. – Яшчэ паспееш.
Луна, до сей поры блуждавшая где-то в туманном небе, неожиданно вышла из-за облака и ярко осветила хибарку.
– Господи! – наконец дошло до женщины, чему она обязана своим спасением. – Мы это что, в гробу сейчас лежали?
– А то як? – усмехнулась Оксана. – У ім, родным. А чаго ж яго баяцца-то?
– Ой! – вопреки своему предыдущему утверждению, что бояться на кладбище совершенно нечего,
