style="font-size:15px;"> – Нормальный… нормальные мужчины с жёнами живут. А почему «черри»? Вишенкой тебя окрестили?.. Аппетитненько, ничего не скажешь!
– Нет, Генуся, ничего фруктового.
Василиса вырулила из двора, проехала с километр, прижала машину к обочине, выключила зажигание.
– На вокзал отвезу, пара часов у меня есть. Но ты, видимо, хочешь кой-чего прояснить? Насколько я помню, электричек полно, торопиться тебе некуда. Хотя, ежли что, до маршрутки подброшу.
Сестра закурила, предложила Генке. Он отрицательно мотнул головой. Курить, конечно, уже пробовал, просто от неё брать не хотел. Да и сигареты какие-то странные – длинные, тонкие, как шариковые стержни, чёрные, дым шоколадный на вкус… Сладкая гадость.
– Ну-с, давай по порядку. «Черри» тебя зацепила… Твоя фамилия как?.. Не бойся, с памятью у меня порядок. Мухановы мы по Валерику нашему распрекрасному… А я вернула себе первую, Черёмухина. Вот отсюда и «вишенка». Псевдоним у меня не блядский, как и деньги… да и вообще – со смыслом понятий тебе надо бы разобраться, поясню чуть позже. Училась я хорошо и после школы хотела идти в экономику, как мамка. Это Муханов, козёл, меня сбил. Или совратил, так даже точнее.
– Так это он?!.. Ах, скотина… – во всём, стало быть, вина подлеца-отчима? Извращенец-педофил жил с ними, маскировался столько лет? Жаль, не достать его сейчас…– Ну, гад… Неужели он тебя и… это самое… Я хочу сказать… у тебя с ним – тоже?!
– Ой, не могу!.. – она расхохоталась, подавилась дымом, выбросила сигарету в окно и оставила стекло опущенным, – Пускай проветрится, раз ты не куришь. Мститель ты мой… Зорро средней полосы. С ним… да если б он на меня хоть глянул разок, не то что коснулся – задавила бы на́хер. Он же хиляк, не в отца пошёл. А как сбил, совратил… – наверное, не по злобе́, а совсем наоборот, напел дуре-малолетке: «Тебе, Василиска, не мозги сушить надо и не мозолём крохи добывать. С твоей фигуркой да личиком – прямая дорога в шоу-бизнес. Конкурсы моделей на каждом шагу, у меня всё схвачено, свои люди, то да сё…» Я и повелась, дурилка. Ну да, свёл с продюсерами, помогли на первых порах. На конкурсах ниже третьего места не брала, фотки – ты навряд ли помнишь – даже в ящике мелькали. Тогда и «черри» появилась. Один фотограф спросил, типа под какой фамилией тебя подавать, я и вспомнила прирождённую. Сначала «черёмухой» звали, потом сократилось… Позже, когда он сел, перемена пригодилась – с его фамилией да отчеством мне так ни за что не подняться… Я же теперь не Валерьевна, а Евгеньевна. А первое место – там по совсем другим критериям дают. Дай, кому надо, и тебе дадут. Вот с этого, Гену́сь, и началось.
– Так можно ж было остановиться, когда поднялась, – Генке стало до слёз жалко растлённую какими-то уродами, заблудшую Ваську, – Опускаться зачем?.. Разве обязательно сразу – на панель?!
– Ну, на панели как таковой я ни дня не провела, бог миловал. Такие как я, братец – своего рода элита…
– Цвет нации, да? Как первые женщины-трактористки? На центральной площади нашего губернского центра повесят твой портрет в стиле «ню» кисти… чьей-нибудь кисти,
