быть ассистентом.
– Идите, идите, – сказал он, выгоняя всех из казармы. – Вы ничем не сможете помочь мне, а неудачное слово в плохой момент может принести беду.
– Ага! И этот тоже друид, – проворчал Виридовикс. – Вечно думает, что он знает в два раза больше, чем все остальные.
– Я заметил, что ты был здесь, вместе с нами, – сказал Виридовиксу Гай Филипп.
– Это так, – признался кельт. – Слишком часто ваш друид прав. К сожалению.
Прошло всего несколько минут, и часовые очнулись. Похоже, они прекрасно себя чувствовали, но не могли понять, каким образом их сморил сон. Они помнили только, что стояли на часах, а проснувшись, увидели Нейпоса, бормочущего над ними молитвы. Оба солдата были смущены и рассержены тем, что так опозорились в карауле.
– Об этом не беспокойтесь, – сказал им Марк. – Вы не можете винить себя за то, что оказались жертвой колдовства.
Он отослал их к легионерам, а затем стал ждать Нейпоса. Прошло не менее двух часов, прежде чем толстый жрец медленно вышел из здания. Когда он приблизился к Марку, тот отшатнулся, пораженный. Лицо Нейпоса было серым от усталости, и, чтобы не упасть, священник вцепился в плечо Скавра, как жертва кораблекрушения в обломок судна. Плащ его потемнел от пятен пота, глаза глубоко запали, и под ними легли темные круги. Весь его облик свидетельствовал о крайнем переутомлении. Щурясь от солнечного света, он тяжело, с видимым облегчением опустился на скамью. Несколько минут он собирался с силами и наконец заговорил.
– Ты, друг мой, – сказал он Марку устало, – даже не представляешь, как тебе повезло. Ведь ты проснулся! А еще большая удача – что этот проклятый кинжал не коснулся тебя. Один укол, всего лишь укол, но он перебросил бы твою душу из тела в бездонные глубины ада, где она мучилась бы бесконечно. К этому лезвию был прикован демон – демон, которого может освободить вкус крови, а уничтожить – свет Фоса. Так оно и случилось.
В своем собственном мире трибун бы счел, что эти витиеватые слова обозначают одно – кинжал был отравлен. Но здесь… Он сразу вспомнил, как завыл кинжал, когда его коснулись лучи солнца.
Жрец продолжал:
– Ты был прав, обвиняя Авшара в том, что он послал несчастного заколдованного им кочевника в вашу казарму. Бедная, потерянная душа. Колдун соединил его жизнь с жизнью демона, прикованного к кинжалу. Когда камор не смог выполнить приказания, демон стал выходить из него. Он умирал, как свеча, гаснущая без воздуха. Но смерть демона ослабила узы, которые наложил Авшар, и я многое узнал, прежде чем пламя его свечи упало в Ничто.
– Мой господин хочет сказать, что кочевник умер? – спросил Виридовикс. – Но ведь его даже не ранили!
– Он мертв, – сказал Горгидас. – Его душа, его желание жить, назови это как хочешь, – их не стало, и он умер.
Марк вспомнил, как страшно предсмертно вскрикнул камор, когда увидел свой изувеченный кинжал.
– Можно ли доверять сведениям,
