советских претензий к соседним странам, согласилось с нападением Германии на Польшу, ставшим началом Второй мировой войны. Не могли вообразить, что власть совместно с нацистами поделила Польшу, расстреливает тысячи польских патриотов, выдает гитлеровцам немало укрывавшихся в СССР антифашистов, поздравляет Гитлера с победами, тайно рассчитывая на изматывание его вооруженных сил, и поставляет Германии необходимое ей для войны стратегическое сырье и недостающее нам самим продовольствие.
Нам объяснили, что вторжение Красной армии в Польшу является не вступлением СССР в уже начавшуюся мировую войну на стороне Германии, а началом осуществления освободительной миссии СССР. Однако ожесточенное сопротивление подобному «освобождению» финнов, переполнившее ранеными даже старопромыслов-скую больницу, вызвало у нас сомнения в солидарности трудящихся всех стран с Советским Союзом. Знакомясь в больницах с изувеченными красноармейцами, мы не могли не задумываться, не постигнет ли вскоре такая участь и нас. Но учитель истории укрепил наш исторический оптимизм, разъяснив, каким достижением солидарности трудящихся и освободительной миссии СССР является добровольное включение в него трех прибалтийских стран и Бессарабии. Разделяя радость руководства, что граница страны отодвинута на запад, мы не понимали опасность превращения ее в непосредственную границу с Германией, на которой для разгрома нашей страны сосредоточивались войска, не истрепанные, а закаленные успехами.
Тем не менее, слушая радио и заглядывая в газеты, мы все более тревожились, что гитлеровцы используют советско-германскую договоренность успешнее СССР. Они захватили наиболее развитую часть Польши, оккупировали Данию и Норвегию, нанесли поражение англо-французским войскам и заставили капитулировать, взяв под контроль Францию. Кроме прежних союзников привлекли на свою сторону почти все другие европейские государства – от Болгарии и Румынии до Финляндии. Известия о нападении гитлеровцев на Югославию на следующее утро после подписания этой страной договора с СССР, разгром Югославии и Греции заставляли сомневаться даже в официальных советских заявлениях о сотрудничестве с Германией. Ни подписание нашим правительством договора о нейтралитете с союзницей Германии – Японией, ни опровержение ТАСС слухов о готовящемся нападении Германии не ослабили наших опасений и уверенности в приближении войны. Подтверждением последнего сочли назначение Сталина главой правительства.
Окружавшие нас взрослые выжидательно молчали, а мы фантазировали, и ни у кого в классе и во всей школе не возникало сомнений в мудрости сталинского руководства: мы были уверены, что у него имеется превосходный план и достаточно сил для одоления всех врагов. Тем более что чем больше стран покоряли гитлеровцы, тем больше трудящихся поднимется против них, поддерживая Красную армию.
Осознавая свою ответственность за будущее страны, мы в школе
