жаль… Может, она не вчитывалась? Хотя нет, Удав въедливая и вредная. Она наверняка изучила все от корки до корки… И нашла, к чему придраться. Жуткая она все-таки. Как у такой тяжёлой и суровой тетки мог появиться такой глубокий и тонко чувствующий внук?
И тут стрелой в мозг вонзилась мысль. Вспомнились слова нашего директора: дружеские отношения, она с ним поговорила… Я вдруг поняла то, что за пеленой внезапно обрушившихся новостей осталось незамеченным. Это ведь все Удав! Это она устроила шухер, подняла на уши всех, кого могла, наверняка долго и трудно выпрашивала зал, вытащила внука с гастролей, чтобы Соньке собрать на лечение. А теперь отошла в сторону, чтобы никто не знал об ее участии, но как серый кардинал контролирует и направляет ситуацию. И меня в эту кутерьму затащила именно она. Но не потому, что у меня есть опыт помощи музыкантам. А потому что поняла, что "Чайку и дельтаплан" я люблю, и мне будет важно там оказаться. Никакая она не суровая тетка, а добрый, отзывчивый и чуткий человек. Просто не каждому готовый эту свою сторону показать.
И с этой минуты я смотрела на Елену Семёновну совершенно другими глазами. Мой уровень уважения к ней возрос до немыслимых высот.
Телефон зазвонил около семи вечера.
– Рита, здравствуйте. Это…
Он мог бы не представляться. Этот глубокий голос с лёгкой хрипотцой я бы ни с чьим не перепутала.
– Здравствуйте, Илья, – ответила я. И сама себя похвалила. Ну надо же, какая молодец! Все буквы выговорила, голос твердый, бодрый… Прям как будто мне почти все равно. Почти.
Мама, роди меня обратно, как страшно! Ладно. Собралась и слушай!
– Бабушка сказала, что ты очень ответственная, и я могу тебе полностью доверять… Прости, ничего, что я на ты?
Да как угодно! Хоть на ты, хоть на вы! Вообще все равно! Но я вежливо согласилась, что это ничего, можно.
– Рита, я хотел тебя попросить вот о чем. Я хочу устроить флешмоб. Не могу сказать, что мне очень нравятся такие акции, но сейчас она просто необходима. Сама проситься, так сказать. Ты когда-нибудь слышала о тысяче бумажных журавликов?
Я не слышала ничего. И он рассказал.
Маленькая японка Садако Сасаки была жертвой обстоятельств, как и наша Сонька. Когда малышке исполнилось два года, неподалеку от ее дома упала в Хиросиме ядерная бомба. Девочку взрывной волной выбросило из окна. И вроде бы обошлось, ребенка нашли совершенно здоровым. А через девять лет аукнулось: лейкемия. Сказали, жить осталось год.
В больницу к Садако приходили друзья, и один из них напомнил древнюю легенду. Если сложить тысячу бумажных журавлей, самое заветное желание исполнится, а самый больной человек поправится. Девочка поверила. Она складывала, складывала. И не успела. Получилось только 644, а потом Садако умерла. Остальных доделали ее друзья.
– Хотя есть легенда, что она всё-таки успела. Во всяком случае, на ее похоронах журавлей было куда как больше тысячи, – закончил рассказ Ефимов.
Я вздохнула.
– Красивая история…
– Скажи
