Ижевского механического завода, 20 аэрозольных упаковок средства самообороны «Зверобой-ЮМ», 50 шлемов «Сфера-С», 100 палок резиновых ПР-73М и 1 (один) щит «Витраж-АТ», который, по-видимому, предназначался для самого Костыля.
Со своей стороны, руководство управления обязалось и дальше эффективно решать задачи по обеспечению законности и прав человека в местах лишения свободы, совершенствовать многоступенчатую, бесконтактную систему надзора, а также реформировать структуру офицерского состава, постепенно приводя ее к «пирамидальному» виду.
Но если первая заметка не вызвала особых затруднений, то со второй пришлось повозиться, потому что касалась она предстоящих выборов, и, как из этого с неизбежностью следует, шкурных интересов бенефициаров, вовлеченных в непростой, но увлекательный процесс дележа муниципальной собственности. А там были свои нюансы.
Известный в городе депутат, уже знакомый Михайлову по совместной поездке в Иерусалим, выиграл у не менее известного бизнесмена, ратовавшего за идею реанимации «хрущевок», тяжбу за объект культурного наследия, расположенный в центре Старгорода, и взял на себя обязательство восстановить «руинированный особняк». Тут следует уточнить, что этот бизнесмен являлся владельцем «Спецкомбината ритуальных услуг» и собирался сделать из полуразрушенного памятника архитектуры крематорий. Депутат, напротив, предлагал устроить в нем планетарий. Благодаря депутатскому мандату, партийному билету правильного образца и административному ресурсу его проект в результате и победил. Идея кремации была благополучно и навсегда похоронена. А слабый голос общественности в лице представителей какой-то правозащитной организации, потрясавших плакатами с требованием открыть в особняке детский сад, потонул в потоке восторженных публикаций и телерепортажей в поддержку инициативы народного избранника.
В газету информация об этом значимом для города событии пошла под бодрым заголовком «Планетарию – быть!»
Осталось заполнить лишь разворот, зарезервированный под материал с областного журналистского конкурса «Золотое перо». Этот конкурс вызывал у Михайлова какие-то слабо выраженные всплески и колебания недобрых предчувствий, которые не замедлили оправдаться с приходом Чалого.
– Трижды полностью переписывал выступление Балмазова на «Золотом пере», – сказал пресс-секретарь. – Ну не нравится ему и все! Захотелось кое-кому воткнуть это самое перо сам знаешь куда.
– И?
– Теперь это дело поручено тебе. Такой вот хитропопый ход конем. До вечера успеешь? Я дам тебе все, что у меня есть. Ну, в качестве примера, как не надо писать. Чтобы как бы было, от чего оттолкнуться. А меня он отправил в гортеатр решать оргвопросы…
На стол и на пол, как крылья, сорванные с ангела, спланировали разрозненные листы речи.
– Накрылся мой обед…
– Будь оптимистом. Ужин твой накрылся
