реке, была избита или взята в плен; а многие потонули в Оке, стараясь достигнуть другого берега. Роман, услыхав о поражении сторожевых отрядов, побежал в степь мимо Рязани, в которой затворил братьев Игоря и Святослава. Всеволод пошел по его следам, взял мимоходом Борисов-Глебов и осадил Рязань. Побежденые прислали просить великого князя о мире, на который он охотно согласился. Роман и братья снова целовали крест Всеволоду на всей его воле; причем клялись не обижать друг друга и не вступаться в чужие пределы. Устроив рязанские дела и разделив волости между братьями по старшинству, Всеволод воротился во Владимир.
Результатом вмешательства Святослава Черниговского, как и последующего пленения его сына, явилась открытая война между ним и владимирским князем. Известна их встреча на крутых берегах речки Влены. Осторожный Всеволод уклонялся от решительной битвы и берег суздальскую дружину; но он не был так бережлив в отношении своих подручников, приказав рязанским князьям сделать нападение. Ночью рязанцы перешли В лену, ворвались в лагерь Святослава и произвели там смятение. Но за минутную удачу они заплатили довольно дорого, когда на помощь к черниговцам подоспел Всеволод Святославич, рьяное мужество которого впоследствии такими живыми красками очерчено в «Слове о полку Игореве». Рязанцы обратились в бегство, потеряв много убитыми и пленными; среди пленных находился и их воевода Ивор Мирославин, которого на рассвете привели к Святославу Всеволодовичу. Тем и кончились на этот раз военные действия между Всеволодом и Святославом. Но в том же году рязанские князья вместе с владимирцами должны были идти в новый поход к Торжку против своего дяди Ярополка Ростиславича, которому так усердно помогал их отец[67].
Муромские князья
В последнем походе участвовали и муромские князья. Летописи еще не совсем теряют из виду Рязанский край и иногда посвящают ему несколько строк, но о Муроме они почти забывают. Только изредка нам удается встретить муромских князей где-нибудь в дальнем походе в качестве подручников. Об их внутренней деятельности, об их отношениях между собой мы решительно ничего не знаем. На молчании источников можем основать разве только то предположение, что здесь было более внутренней тишины и согласия, нежели в Рязани, что муромские события были слишком незначительны и не могли обратить на себя внимание летописцев. А между тем нельзя сказать, чтобы летописцы совсем не знали о том, что делается в Муроме; напротив – немногие известия о муромских князьях отличаются иногда удивительной точностью. Таково известие о смерти Юрия Владимировича: он скончался 19 января 1174 г. и положен в муромской церкви Христа Спасителя, которая была им самим построена[68]. После него осталось несколько сыновей; нам известны Давид, Владимир и Игорь. Гибель Андрея Боголюбского, кажется, и муромским князьям внушила надежду на освобождение своей волости от подчинения соседнему княжеству. По крайней мере, суздальская дружина на известном соборе
Ипатьевская лет. 124. Никоновская лет. II. 241.
Лаврентьевская лет. 156.
