Название:
Автор:
Жанр:
Серия:
Издательство:
набеги на волости братьев[73]. Великий князь особенно быль недоволен тем, что Святослав выдал его людей и позволил их перевязать. «Отдай мне мою дружину добром, как ты ее у меня взял, – послал он сказать пронскому князю, – если ты миришься с братьями, зачем же выдаешь мою дружину. Я послал их к тебе по твоему же челобитью; когда ты был ротен и они ротные; ты стал мирен и они мирны». Глебовичи поспешили отклонить войну с великим князем и отправили к нему посольство с такими словами: «Ты – отец, ты – господин, ты – брат; за твою обиду мы прежде тебя сложим свои головы, а теперь не сердись на нас, мы воевали с братом своим за то, что он нас не слушает; а тебе кланяемся и отпускаем твоих мужей». Великий князь хотя и отложил поход, но не захотел согласиться на мир, и рязанское посольство воротилось без успеха. Тогда Глебовичи обратились к посредничеству черниговских князей и духовенства. Действительно, в следующем 1187 г. послы Святослава и Ярослава Всеволодичей, взяв с собой Порфирия – епископа черниговского и рязанского, отправились во Владимир-на-Клязьме ходатайствовать о мире. Порфирий же уговорил и владимирского епископа Луку поддержать его в этом деле. Всеволод согласился, наконец, на мир и отправил вместе с Порфирием и черниговскими послами своих бояр в Рязань для окончательных переговоров, отпустив при этом многих рязанских пленников. Далее летописцы намекают на какое-то коварство со стороны епископа Порфирия, но не говорят прямо, в чем оно заключалось. Из их рассказов можно понять только следующее. Посольство прибыло в Рязань к Роману, Игорю, Владимиру, Святославу и Ярославу Глебовичам. Здесь Порфирий вступил в переговоры с князьями тайно от других послов и повел дело совсем не так, как желал Всеволод Юрьевич; затем он поспешно уехал в Чернигов. Епископ навлек на себя такой гнев великого князя, что тот хотел послать за ним в погоню; но уже было поздно. Порфирий, по словам летописи, поступил «не по-святительски, но как переметчик, человек ложный; он исполнился срама и бесчестья»[74]. Но мы должны быть осторожны в этом случае и не можем сложить всю вину на коварство черниговского епископа. Северные летописцы, видно, пристрастны к своему князю и смотрят на дело только с владимирской точки зрения. Главное затруднение заключается в том, что для нас остались неизвестны переговоры Всеволода с рязанскими князьями и те условия, на которых он соглашался дать им мир. Нет сомнения, что эти условия были очень тяжелы, и Порфирий не советовал князьям их принимать; ему естественнее было стоять за интересы своей епископии, нежели содействовать видам владимирского князя. И потом – какая же могла быть у Порфирия цель ссорить обе стороны в то время, когда он был послан именно с тем, чтобы их помирить? Наконец, самая темнота летописи, восклицания и изречения, которыми сопровождается это известие, заставляют подозревать много недосказанного.
Как бы то ни было, начатые переговоры не повели к миру. Владимирские послы воротились назад, и бедный
Татищев. 273–276.
Лаврентьевская лет. 170.
