Это было маленькое государство в государстве.
Слуги внесли сласти, сыр и вино из Браджара, и разговор обратился на менее мрачные предметы. Кэсерил, изголодавшись за долгие месяцы, наконец-то насытился, вовремя остановившись, чтобы не навредить желудку. Правда, чудесное золотистое десертное вино, которого он выпил целый стакан, не разбавляя, едва не бросило его в слезы, но он хоть и с трудом, но сдержался.
В конце ужина вновь была вознесена благодарственная молитва, после чего наставник утащил принца заниматься, а Изелль и Бетрис отправили заниматься рукоделием. Они едва ли не галопом выбежали из зала, а за ними, более неспешно, проследовал комендант замка.
– И они действительно шьют и вяжут? – спросил Кэсерил провинкару, бросив взгляд вослед улетающим юбкам.
– Большую часть времени они сплетничают и хихикают, пока мне не надоест. Но, по правде говоря, руки у них пришиты правильно.
Губы ее были сурово сжаты, хотя в глазах светилась теплота.
– Ваша внучка – чудесная молодая особа, – проговорил Кэсерил.
– В определенном возрасте, Кэсерил, все особы женского пола начинают казаться мужчине чудесными. Это первый симптом приближающейся старости.
– Не стану спорить, моя госпожа, – ответил Кэсерил.
– Она замучила уже двух гувернанток, и, похоже, третья тоже на последнем издыхании, если судить по жалобам этой несчастной. И тем не менее…
Провинкара заговорила медленно и веско.
– …тем не менее ей нужно научиться быть сильной. Однажды ей придется покинуть меня. И мне уже не удастся ни помочь ей, ни защитить…
Привлекательной, свеженькой юной принцессе была предназначена судьба скорее игрушки, чем игрока. Ее цена, цена возможной брачной партии, могла в политическом или финансовом смысле быть чрезвычайно высокой, но это не означало, что ее брак обязательно станет удачным и в более человеческом, интимном смысле. Вдовствующая провинкара была счастлива в семейной жизни, но за свои долгие годы она имела возможность увидеть, насколько по-разному могут складываться брачные отношения в семьях сильных мира сего. Не пошлют ли Изелль на край света, в Дартаку? А может быть, ей придется выйти за какого-нибудь кузена из родственно-близкого Браджара? И, конечно, не дайте Боги, чтобы она стала разменной монетой в отношениях с рокнарийскими правителями. Обеспечит на время краткий мир, потом проведет остаток дней в ссылке на островах Архипелага.
Провинкара изучающе смотрела на Кэсерила в свете свечей, которые она предпочитала всем прочим источникам света.
– Сколько вам лет, кастиллар? – спросила она. – Мне кажется, вам было всего тринадцать, когда ваш отец прислал вас служить моему дорогому провинкару.
– Именно так, ваша светлость. Мне тридцать пять.
– Вот как? Тогда вам следует немедленно сбрить с лица эти ужасные заросли. Они делают вас лет на пятнадцать старше.
Кэсерилу хотелось мрачно пошутить насчет того, что на рокнарийских галерах
