расхохотался охранник за дверью и захлопнул отсек. Вглядевшись во тьму, парни поняли, что в очередной раз остались без ложек.
– И в чём же мы виноваты? – обессиленным голосом проговорил беловолосый, обнюхивая сегодняшний обед. От тарелки несло кислятиной ещё больше, чем от прыщавого. Он наклонил тарелку в одну сторону, затем в другую, наблюдая за тем, как масса с крупными, слизистыми комками скатывается туда-сюда.
Виктор пожал плечами:
– Только в том, что хотели спасти тебя… Когда я выбирался из-под завалов, видел не один десяток трупов: мужчины, женщины, видел оплавленные костюмы и тела охотников…
Виктор внимательно оглядел еду и не смог сдержать гримасы отвращения. Отвернувшись, он попытался уснуть.
– У вас был очень идиотский план, – заметил Однорукий, также отставив тарелку. – Ворваться как Джеймс Бонд и попытаться вызволить меня из рук виконта Ада?
Виктор вдруг почувствовал, как тоненькая искра расшевелила в нём желание ответить. Но он сдержался.
– Конечно, я благодарен вам за спасение, но толку от этого? Все равно сгноят…
Виктор глубоко вздохнул и поднялся с твёрдой, как кирпич, кровати. Тоненькая лужица света легла на треснувший бетонный пол. Можно было различить очертания беловолосого.
– Будь немного благодарней, кретин. Мы тебя вытащили из такой задницы, а ты только язвишь.
– Не надо мне тут врать, Витя. Меня, как и тебя, как и девку, вытащил Цезарь. Только из-за того, что он умертвил этого демона, я, как и эта баба здесь, а не в карте. И ты тоже.
– Вытащил Цезарь. Но кто его туда привёл, а? – Ярость начинала закипать у Зверева внутри. Он хотел было сорваться и придушить Однорукого, чтобы тот больше не трепал чуши, но что-то остановило его. – Вдобавок, пока мы плутали в твоих поисках, Ашер с охотниками штурмовали здание.
– То-то я и вижу, чтобы он нам помог. – в голосе Однорукого язвился сарказм. – От старика не было толку, как видишь. А теперь нам из-за тебя, из-за твоего идиотского решения, придётся расстаться с деньгами, званием и церемонией посвящения. В лучшем случае пойдём дравить толчки, а твоя ненаглядная будет торговать жопой…
Однорукий вдруг понял, что лежит на полу. Над ним стоял Виктор, отряхивая кулак.
– Ещё хоть одно паршивенькое словечко и я тебя прямо тут убью, понял?
– Напугал называется, – усмехнулся Однорукий и перевернулся на спину. Бетонный пол холодными пальцами въедался в кожу. – Мы теперь всё потеряли. Я вот слышал, что если охотник так грубо нарушает Кодекс, то его могут и казнить.
Виктор всё ещё недоумённо смотрел на своего друга. Кровь тонкой струйкой бежала с его носа, но тот не обращал на это внимания.
– В детстве меня часто избивал отец, – Однорукий будто бы заметил непонимание своего друга, – а потому я привык. Когда мне было девять, ему почти удалось меня повесить, но я чудом отрезал верёвку и сбежал из дому. Правда, – Парень усмехнулся, – он все равно
