неё открываешь – пути,
Где на шаг ты бежишь – от неволи,
Где не станут искать – эту боль
Утолённые формы – за нас.
Чтобы выяснить утренний – шаг
В человеческой роли – на моде
И её откровением – стать бы
Для любви в бесконечной – тоске.
В предначертанной памяти – грёз,
Где художеству снова – не верит
Удивительный пафос – других
Расстояний – до собственных глаз.
Нельзя приободрить слугу
Нельзя приобнять и не стать
Задетым примером – души,
От той, по которой упасть
Ты снова хотел – за двоих.
Однажды ты вышел – на миг,
Чтоб слышно поправить слугу
И только – под крайним уму
Там дышит сейчас – это время.
Ты знаешь, кто вылепил ад
И кто – под древнейшей рукой
Тебе обещал здесь – покой,
Он выше на рост – от людей.
Он может умом – приобнять,
Что тысячам глаз – не погибнуть,
Он видит твой роскоши – день
И позу – для личной мечты.
Нельзя ободрить им – печаль,
Нельзя обращать, словно время
Историю – в маленькой лжи,
Пока ты не светишь – внутри,
А только дождавшись – полёт
Ты ищешь свой воздух – приметы,
Ты ходишь за ним, чтобы жить
В другом измерении – лет.
Твой юмор, что пасти слуга,
Твой гнёт – из под фартука мира,
И что им ты вынес – за торг,
Когда в безызвестности – пел?
Ты знаешь ту счастья – игру,
То время, откуда им – вертишь,
На миг притворяясь – слугой,
Чтоб вышла ей – мудрая страсть.
Что хочешь ты сам – передать,
Как лист драматурга – по крыше,
Как облако в мерной – руке,
Внутри утопающих – звёзд.
Им пишут твой юмор и – стиль
Такие же в моде – подробно,
Приметы от слуг – идеалов,
Чтоб выжить на жизни – своей.
На миг – приобнимешь слугу,
На крайнем плато – из приметы,
Что ждал ты его – по утру,
А он в безызвестности – спал.
Всё видел твой юмор и – стиль,
Всё вжался от доброго – света,
Но только не видел – игры,
От общества в смелости – нам.
Ценой за смертью филина
Образовал о филине – мечту,
Ценой неумолимого восторга,
Ты стал ей жить и томно – говоря
Ты
