оставаться рядом с мертвым. Могильный дом закрыли досками и слегка присыпали землей. Окончательное его закрытие было делом не одного дня, но со светом живых покойный уже простился.
Альдин-Ингвар сидел на почетном месте возле самого Сверкера, но если он надеялся увидеть на торжестве Ведому, то напрасно: отец не разрешил ей присутствовать. А Гостислава была. Нарядно одетая, она расположилась возле мужа и приглядывала за челядью: чтобы вовремя подносили новые блюда, убирали с глаз объедки, оттаскивали подальше упившихся вусмерть и вообще чтобы все шло достойно.
Княгиня тоже видела, что Биргир держит две деревянные дощечки. Легко было догадаться, что на них: Рагнора составила одно проклинающее заклятье для лиходеев и одно – на разлучение Ведомы и Альдин-Ингвара. Того самого, который сидел неподалеку в нарядном синем кафтане и вежливо улыбался княгине каждый раз, как им случалось встретиться глазами. Но ему, по крайней мере, эти дощечки не грозили безвременной смертью. В отличие от другого человека, о судьбе которого Гостислава не могла не беспокоиться…
Вот пир закончился, все разошлись. Спящих пьяным сном растолкали, подняли и увели под руки: уснувший возле свежей могилы не проснется на этом свете. Челядь собрала посуду, кости и объедки унесли в корзинах – для собак, потом уволокли в городец столы и скамьи. Не считая примятой травы, все следы погребального пира исчезли. И еще осталась выложенная из толстых досок «крыша» могильного дома. Позже здесь поднимется курган.
Вслед холопам, уносившим скамьи, с уровня земли смотрели три пары внимательных глаз. Было похоже, будто трое из погребенных на этом поле когда-то раньше выползли взглянуть, из-за чего шум, – хотя этим-то было бы удобнее посмотреть снизу, кто это вселяется сверху в их мертвый город, для кого поставлены новые подземные палаты. В серо-бурой неприметной одежде, Лютояр, Равдан и Малец почти сливались с землей, и среди старой потемневшей травы их в наступающих сумерках не разглядел бы даже самый приметливый глаз.
Наблюдая, как убирают следы пира, они думали об одном: будут ли выставлены сторожа возле могилы? Но никто не остался, и трое вилькаев вздохнули с облегчением.
– Может, потом подойдут, – шепнул Равдан.
– Мы долго ждать не будем, – ответил Лютояр. – Сейчас еще потемнеет малость, и пойдем. А потом пусть сторожат хоть до зимы.
Едва двое вилькаев перевели дух, притащив к логову добычу и как следует спрятав уже в знакомых местах, как Ведьма-рагана огорошила их «радостной» вестью: старая колдунья-варяжка собирается наложить на них проклятье, которое их обязательно погубит! Ей рассказала об этом княгиня Гостислава, которая заявилась в лес, пока они ходили на Березину за своей добычей.
Парни не показали вида, но сердце обняло холодом. Все знали могущество колдуньи, матери Сверкера. Ее чары считали причиной гибели Велеборовичей не менее, чем мечи хирдманов ее сына. Ее проклятье сгубило прямых потомков Крива.
