Они были связаны взаимной пользой, но каждый стремился подчинить другого. Воевода Олав был силен и уважаем, но сын его Сверкер понимал, что после смерти отца ему придется трудно. И предпринял ловкий ход: посватался к старшей дочери князя Ведомила и хоть не сразу, но заполучил ее в жены.
Однако и это не помогло сохранить мир: еще через несколько лет соперничество перешло в открытую схватку, которую выиграл Сверкер. Князь Ведомил и род его сгинули, а Сверкер стал и воеводой, и князем одновременно. Он сам собирал дань с племени смолян, сам продавал ее купцам-свеям, сам же взимал со сделок десятую долю. Малые племена кривичей – угряне, дешняне, порошане, березничи и другие, что подчинялись смолянским князьям, его власти не признали, и их ему пришлось приводить в покорность силой. Этим он был занят и по сию пору. Тем не менее его положение на важнейшем перекрестке Пути серебра делало родство с ним весьма желательным.
Купцы болтали, что Сверкер брал по девке чуть ли не от каждого из знатных смолянских родов, так что недостатка в женах и детях уж, наверное, теперь не испытывает. Но дети от пленниц Альдин-Ингвара не занимали. Пусть его род утратил королевское звание, но не утратил кровь, которая связывала его с древними конунгами Севера и самими богами. А значит, он мог выбирать супругу лишь среди равных себе. В жены Альдин-Ингвару годилась лишь дочь Сверкера от брака со смолянской княжной, заключенного еще до войны, – если таковые дочери у того имелись. Но, сколько Альдин-Ингвар ни пытался, разговоров о дочерях Сверкера припомнить не мог.
Зато всплывали в памяти смутные слухи о его матери – будто бы она такая сильная колдунья, что предвидит будущее, даже знает срок собственной смерти… Врут, наверное. Раньше Альдин-Ингвар лишь посмеивался, слушая такое. Но теперь, если он надумает породниться со Сверкером, в семейных делах того стоит разобраться как следует.
Маловероятно, чтобы даже при наилучшем исходе переговоров ему отдали невесту прямо сразу. Не обязательно даже, что ему покажут девушек и позволят самому выбрать. Если они договорятся, Сверкер, скорее всего, лишь даст обещание осенью прислать в Ладогу дочь с приданым. Наиважнейшее дело сейчас – найти общий язык с самим Сверкером. И это Альдин-Ингвар не мог передоверить никому.
– Пожалуй, мы сделаем вот что, – наконец ответил он Биргиру. – Я поеду в Сюрнес вместе с тобой. Мы обсудим со Сверкером наше дело, а ты сможешь сразу, как вернешься домой, рассказать Эйрику и Олаву, чем закончились переговоры.
Были те самые дни, когда зеленая дымка на ветвях густеет день ото дня – на глазах. Казалось, вчера еще сквозь кроны было видно прохладное весеннее небо, а сегодня уже взор упирается в нежно-зеленую сень, и понимаешь, что вот-вот она сомкнется в сплошной полог, накроет тебя, окутает со всех сторон, на пять месяцев погрузит в кипящее, шепчущее море листвы.
День был ясный, солнечный, утренняя влага успела высохнуть. Ведома бродила по склонам оврагов,
