промолчала. Не следует называть свое имя подобному существу, не разобравшись, что у него на уме. А Ведьма-рагана изучала ее пристальным взглядом, в котором не видно было ни вражды, ни дружелюбия.
А перед волхвитой стояла девушка уже взрослая, «полная девка», как говорят о готовых для замужества, худощавая, довольно высокого роста. Из-под белой косынки спускалась на плечо длинная светло-русая коса. Собой она была весьма хороша: правильные черты продолговатого высоколобого лица, напоминающего о ее варяжской крови, на носу легкая горбинка, пухлые румяные губы сложены строго. Одета она была в обыкновенную шушку белой шерсти, с рукавом до локтя, с красным тканым пояском, и лишь короткая низка стеклянных бусин, желтых и синих, выдавала в ней дочь состоятельного родителя.
– Не говори мне, – добавила Ведьма-рагана, будто услышав ее мысли. – Ответь себе. Кто ты? Ты – дочь отца-варяга и матери-смолянки. Но кто ты сама? Ты выбрала?
Ведома растерялась. Ведьма-рагана, выходит, знала, кто перед ней. Что она кривичанка, видно по одежде, но никаких вещей, выдававших принадлежность к отцовскому роду, на ней сейчас не было. Да и сам вопрос…
– Но разве… почему я должна выбирать?
Это никогда не приходило ей в голову. Далеко не она одна в земле смолян родилась от союза варягов и кривичей, или кривичей и голяди, или варягов и голяди. Иные роды Свинецкой, Касплянской, Ольшанской или Рутавецкой волости по старой памяти звались «голядскими» или «варяжскими», хотя уже и дома говорили по-славянски и почти ничем не отличались от соседей-кривичей и друг от друга. Но выбирать… Как можно выбрать, отделить половину собственной крови от другой?
– Можно не выбирать, пока все живут мирно и исполняют уговор. – Ведьма-рагана снова уловила, о чем думает девушка. Она говорила по-словенски свободно, и выдавал ее лишь выговор – как у тех многочисленных голядок, что отосланы замуж в смолянские роды. – Но твой отец нарушил уговор. И вы, его дети, должны решать, на какой вы стороне. На стороне правды или обмана. И больше всего это должна решить ты. Твои братья – простого рода, вся их честь – в отце. Но в тебе кровь древних смолянских князей Велеборовичей. Кровь твоих обманом погубленных дедов и бабок. Я знаю: твоя другая бабка хочет, чтобы ты забыла их. Но каждый миг ты ступаешь по земле, с которой смешан их прах. Они ждут, что ты вспомнишь о них. Иначе… иначе они не вспомнят о тебе, когда придет час.
– К-какой час? – прошептала Ведома, придавленная смутной угрозой этих непонятных слов.
– Час судьбы. Когда придет время решать, кому владеть этой землей, каждому придется выбрать и понять, кто же он сам. Когда ты решишь, приходи сюда и оставь здесь платок. – Ведьма-рагана концом посоха указала на березу, под которой стояла Ведома во время медвежьей пляски. – И на другой день после этого приходи снова. Теперь ступай.
Ведома неуверенно поклонилась и попятилась. Лишь отодвинувшись на несколько шагов, она повернулась и вошла в рощу. Оглядываться не стала. Но чем дальше она отходила от
