Но с той поры предводителя словно подменили.
Языкастый Птиц поцокав с очередного насеста заявил, что вожак окончательно тронулся умом из-за своей бусинки и Клетка радостно подхватила прозвище.
Бесова Бусинка хлопала огромными глазами, заламывала руки и чуть что порывалась разреветься.
Время летело незаметно, хлопоты множились.
Землю покрыл первый хрусткий снежок. Дряхлые рамы начали пропускать ветер. Он вольготно гулял по коридорам и уносил с собой невеликие остатки тепла.
Четвёртая убила весь день в попытках убрать засопливевшую Бусинку подальше от глаз предводителя. Бес сдавал.
Клеточники из полудохлой оппозиции подняли головы и начали бурную подковёрную деятельность. Птиц каждый день приносил невесёлые вести из кулуаров. Мелкота тоже заволновалась, решая, чью сторону будет занимать в случае войны.
Бусинка, ставшая причиной всех бед, плелась за Четвёртой, с трудом перебирая ногами, и ныла. Ныть она любила. Вдохновенно, с поскуливаниями и подвываниями. Тоненький, не сломавшийся ещё голосок, сверлил в черепе Четвёртой дыры диаметром в палец:
– Мы ещё долго будем бродить по коридорам? Я хочу пить. И спать. Я болею. А Омут где? Бес запретил мне ходить на занятия. Почему я не могу посидеть в комнате?
Нынче к писклявой настойчивости прибавилась пикантная гнусавинка. Четвёртая стоически дождалась, пока поток иссякнет и буркнула:
– В цыплячьих комнатах клеят окна.
Переговорная встретила тишиной. Птиц, согнанный с любимого подоконника, восседал на спинке Бесова трона. Мёрзнущий даже летом, сейчас он укутался в три слоя одежды и казался не таким болезненно-тощим как обычно. Замотанный шарфом затылок почти касался верёвочной колыбели. Птиц смерил вошедших долгим, немигающим взглядом и вздохнул:
– Душа моя, ты принесла чуму в нашу обитель.
Чума оглушительно чихнула и спрятала натёртый красный нос в ладонях.
Коряга, вольготно растянувшаяся на диване, приподнялась на локте:
– А, Бусинка с надзором.
Голос у неё был сиплым и лающим, щёки лихорадочно полыхали. Мальчишечья половина цыплятника уже месяц не вылезала из простуд и радостно делилась бациллами с возлюбленной наставницей.
Бусинка нахмурилась и нырнула Четвёртой за спину. Грубоватая и прямая Коряга ей не нравилась.
– Ты сидишь в запертой комнате с этой чахоточный. Чего детский соплей испугался? – Четвёртая подцепила Бусинку за рукав и вытолкнула вперёд. Девчонка замерла посреди комнаты, сутуля плечи и опуская глаза в пол. Огромный – явно с чужого плеча – свитер болтался почти до колен, кокетливо подпоясанный ремешком. Короткие ноготки едва выглядывали из плохо подвёрнутых рукавов. Четвёртая подавила рвущееся изнутри раздражение. Даже для цыплёнка Бусинка была слишком нежной и бескостной.
– А кто сказал, что я про сопли? –
