– другой же нет, – наставительно пробурчала Соня.
– Ага, а все вокруг, – Видов несколько высокомерно улыбнулся и театрально взмахнул правой рукой, – ментов просто обожают. Насчёт мужа… ему будет полезно отдохнуть за решёткой пару месяцев, хотя бы пока идёт следствие. Уж в этом-то я уверен. Протрезвеет – может, это с ним будет впервые за несколько лет? Ну, расскажу я о своих подозрениях. Их ещё доказать надо! А кому оно надо? Нет, Соня, ты правда думаешь, что моё мнение может на что-то повлиять?! Ей-богу, ты пересмотрела детективов, моя милая!
– Максим Андреич, простите пожалуйста, – Соня поняла, что тема борьбы за справедливость неприятна Видову, и заговорила о другом, – а почему все зовут вас Видовым? Вы же – Капустин…
Видов иронично улыбнулся.
– Не Видов, а Видок. Так меня назвал один врач, когда я только начал работать на скорой. Видок – французский сыщик, основоположник криминалистики. Один из основоположников. В молодости он был преступником, сидел в тюрьме. А потом взялся за ум и стал одним из лучших сыщиков в мире!
– Ну, что у Вас сыщицкий талант, я слышала. Только почему вас сравнили именно с этим…Видоком?
– Почему-почему… – Видов скривился, – биографии малость похожи. Особенно в начале карьеры.
– Да что вы! – Соня всплеснула руками, – да я в жизни не поверю, что вы закон нарушили…
– Таки нарушил… а наказания без преступления не бывает.
– Пятая, на выезд!
– Так… признательные показания откладываются, – весело отрапортовал Видов, – пошли быстрей.
Остаток дежурства прошёл, образно говоря, штатно. Вызов, прервавший «признательные показания» в самом их начале, представлял собой часовое сидение у постели пожилой женщины-гипертоника (ждали, пока давление упадёт до приличных значений), а сразу вслед за ним выехали к мужчине в предынфарктном состоянии. Больные были обычные, без заскоков. Короче, никаких ярких впечатлений и сильных эмоций. В восемь сдали дежурство, и медленно-устало побрели к больничным воротам.
– А можно, вы расскажете… простите, что я спрашиваю… – тон Сониного голоса был заискивающим.
– Ты правда хочешь знать моё прошлое? – Видов рассмеялся, а Соня кивнула, – ну, могу рассказать, если ты кое-что пообещаешь.
– Обещаю!
– Так я же не сказал, что именно. Вдруг попрошу пообещать что-то неприличное? Домогательское, например, – Видов хищно пошевелил пальцами, – а попрошу-ка я тебя сделать кое-что, действительно очень трудное для девушки: никому ничего не говорить. Даже лучшей подружке.
– Нет, никому не скажу, – Соня насупилась, – я не болтливая. Мне просто интересно…
– Имей в виду – проболтаешься, не пройдёшь стажировку. Я же криминальный элемент, а значит, жестокий и беспощадный.
Соня засмеялась, и почти сразу замолчала. Тихонько, робко потянула Видова за рукав:
– Максим Андреич, ну…
– Сонечка! –
