нам рациональность мышления нашей популяции, но я советую вам не слушать этого вздора. Тело является внешним и самым главным проявлением жизни, и вот почему. Медицина, строительство городов, селекция животных и растений – все это устремления нашего тела. Оно есть обоснование всякого прогресса и стремления к совершенствованию, и потому оно является основой нашего бытия. Да и уж позвольте мне один простой пример для доказательства, вот болит у вас зуб, что тогда, не раздражены ли вы сверх меры, а?”.
А что если он был не прав, и все мы, верящие ему, были лишь горсткой глупцов? Ведь если разобраться, то именно благодаря его учению, я сейчас даже не мог понять, мертв я, или нет? Так ли уж важно холить и лелеять тело (чем были озабочены я и все мои сверстники) нежить его, если мысль, оказалась более долговечной и живучей?
Но если я жив, то почему лежу распластанным и не могу пошевелиться? Ведь должно же быть этому хоть какое-то объяснение! И в голове снова зажужжали мысли, замелькали силуэты из прошлого, загремели тысячи чужих голосов, какие я когда-либо слышал.
Как же это просто! Очевидно я лежу в таком положении уже долгое время и мышцы мои ослабли, полностью атрофировались и нужно было как-то на них подействовать, но как? Не придумав ничего, я представил, что в правой ладони моей лежит яблоко и начал прилагать все усилия, чтобы сжать его. Как казалось, все получалось, я был полностью убежден, что надавливаю пальцами на твердую мякоть сочного фрукта, и даже слышал порой как она хрустит под пальцами, но то были лишь галлюцинации, сплошной обман, я по-прежнему ничего не чувствовал.
Помогите! – закричал я со всей силы, отчаявшись вернуть конечностям своим прежнюю чувствительность и подвижность – Спасите! И вдруг грохот, треск, шелест. Откуда-то сверху, будто бы кто-то услышал меня и побежал. Быстрые-быстрые шаги, скрип, хлопок и тишина. Кто-то стал скрестись в дверь, шаркающие звуки вылетали из прихожей и стегали меня по ушам. Эй! Я здесь! Помогите!
– Кому здесь нужна помощь? – спросил неизвестный, скребущийся до этого в мою дверь, каким-то слишком уж нечеловечески ровным голосом.
– Мне, мне! – прокричал я – Говорю же, помогите! Мне помощь нужна!
– А кто вы? – спросил он снова, все тем же голосом.
– Астахов я, Дмитрий Астахов, ваш сосед! Вы же Елена Викторовна, верно?
– Да, отчасти, но на самом деле не совсем так. Случалось, ли вам когда-нибудь разочаровываться? Происходили ли в вас такие процессы, какие переворачивали вашу жизнь вверх дном?
– Господи! Да сейчас я в таком перевернутом положении нахожусь, что и врагу не пожелаешь, но черт возьми, поможете вы мне, или нет?
– Вот и с Еленой Викторовной тоже было. Все бегала по комнате и что-то пыталась мне объяснить, кричала и плакала, сама не своя была, а после уснула и вроде бы как успокоилась. По сию пору спит, сердечная, да только вот нет в ней уже ничего. Все вверх
