уходят в прошлое. Всеми помыслами своими обратившись к воспоминаниям, стал я судорожно, словно в лихорадке разыскивать своих врагов, но совсем скоро обнаружил, что их у меня никогда и не было. Я избрал не тот путь, пытаясь найти виноватых среди своих знакомых. Было бы совершенным безумием подумать, что кто-то ненавидел меня до такой степени. И как оно часто и бывает с людьми, совсем скоро я пришел к мысли уж не по моей ли вине обстоятельства складываются подобным образом?
Пораженный встречей со своим двойником я и не заметил, что квартира в которой я находился, кишит крысами. Огромные, лохматые существа, с змеящимися длинными и лысыми хвостами по-хозяйски разгуливали по полу и как казалось, даже не обращали на меня внимания. Схватив куклу за верхнюю челюсть и со всею силы приложив её головой об пол, чтобы проверить верность сделанного мною наблюдения, я увидел, что наглые грызуны нисколько не смутились ни грохотом, ни самим движением. Безо всякой суеты, столь для них привычной, лениво переставляя лапки, перемещались они по полу, направляясь верно, по каким-то своим крысиным делам. Одна из них, видимо наиболее тревожная и подозрительная из всех, приблизилась ко мне и встав напротив моего лица, впилась в него своими меленькими, черными глазками. Вытянув мордочку, она стала принюхиваться, поводя крошечным носиком вверх и вниз. Во всем этом ритуале звериного опознавания было нечто, похожее на недоумение. Маленькое животное будто бы не могло вместить в своей крохотной головке, что это существо, то есть я, способно двигаться и дышать, для крысы это было чем-то удивительным. Я уже ожидал, что она наброситься на меня и вцепится в нос, но вместо этого крыса как-то равнодушно пискнула, более для формы нежели для выражения какого-то впечатления, оставленного встречей со мной, и развернувшись, засеменила прочь. Я же, успокоенный тем, что эти гадкие зверьки совершенно ко мне равнодушны, вернулся к прерванным размышлениям.
Если я всему виной, то каким именно образом? Каким я был человеком? Чем жил? О чем думал? Сейчас, эти нелепые в своей очевидности вопросы, раскрывались по-новому и звучали какой-то горечью, потому именно, что имели полное право быть заданными. Немощь моя вкупе с неопределенностью происходящего чем-то напоминали старость, тот самый период, когда человек уже готовится к смерти и подводит итоги прожитой жизни. Мне же это было необходимо, чтобы хоть как-то развеять туман, укрывающий от меня правду, но как бы я не старался, ощущение того, что за разрешением последует неминуемая смерть, не покидало меня. Эх, вернуть бы телу былую подвижность и все бы сразу встало на свои места!
Принявшись разрабатывать левую руку, тем же способом, что и правую, я попутно совершал, а точнее представлял, что совершаю вращательные движения носками обоих ног. Эти упражнения сильно мешали думать, отчего мне, против твердой убежденности в обратном, стало как-то легко на душе. Сейчас для меня существовали лишь эти вымышленные движения, которые в скором времени станут реальными, поиск же причин
