протянул господин Лунц, а потом вдруг придвинулся ко мне и показал дужкой очков мне на руку. – Вот я все любуюсь вашим колечком. Прелестная вещица! Досталась от бабушки?
Не знаю почему, но я кивнула и зачем-то добавила:
– Да, свадебный подарок от дедушки…
Директор музея побелел еще больше, достал из кармана большой клетчатый платок и вытер лысину.
– Понятно, понятно. У вас, видимо, старинный род, колечко очень занятное. И непростое.
– Да, – зачем-то снова кивнула я и поняла, что сейчас мне лучше всего уйти.
Судя по всему, директор музея вряд ли собирался делиться со мной какой-то важной информацией и вел себя очень странно. Я сердечно поблагодарила его за чай и потраченное время, пообещала вовремя приступить к Вермееру и откланялась.
4
Я вышла из кабинета и попрощалась с Артемидой, пообещав ей непременно заходить почаще и получив ценный совет о том, какой длины юбки мне следует носить, чтобы наладить личную жизнь. На лестнице я достала из сумки телефон, чтобы посмотреть, не звонила ли мне Марта (я выключила звук, пока была у господина Лунца). На экране высветилось только новое сообщение: «Не боишься, райская птица? Хочешь дать мне урок?» Только этого не хватало, подумала я. Мало мне истории с исчезнувшим шедевром, так теперь меня достает какой-то псих. «Кто это?» – написала я. Ответ пришел, когда я уже входила в главный зал, где на скамейке посередине меня ждала Марта. «Чело-век». Именно так, через черточку. В сердцах я стерла эту ерунду и поспешила к подруге.
Марта сидела на той же скамейке, что и я час назад, а двое ее отпрысков ползали по полу вокруг. Третий спал, привязанный к Марте модным слингом. Она не обращала внимания ни на кого из них, самозабвенно рассматривала картины и ела булочку, время от времени смахивая крошки с младенческой макушки. Ей никто и никогда не делал замечаний в этом музее, потому что только она могла реставрировать многометровые статуи и потолочную лепнину, и, кроме того, ее обожали за легкий характер. Я села рядом и с удовольствием стала слушать все новости про всех знакомых, чувствуя, как растворяется тревога. Марта была удивительно уютной и умела создать атмосферу комфорта даже на шумном вокзале или в полицейском участке.
– Ты ничего не замечаешь? – спросила я у нее, кивнув на главную картину в зале.
– Как же, намного стала краше! – искренне ответила моя подруга. – Я очень хорошо все рассмотрела, работа отличная. Повозиться, конечно, пришлось, но ты отменно ее освежила. Подчищала кусками? Где совсем потемнело?
Даже она ничего не увидела. Но копия и правда была прекрасная.
– Ну, расскажи, что еще происходит? – сказала она, расправившись наконец с булкой, и теперь с таким же аппетитом смотрела на меня в ожидании моих историй.
Я вспомнила все, что произошло со мной за то время, пока мы не виделись, и решила ничего не говорить про Аптекаря, потому что у меня была новость значительно важнее таинственных домов и спрятанных
