пришлось сломать стенку, наделать лишних окон – и вот…
– Здорово! – отозвался он из-за высоких застекленных дверей. – Просто кусок лета! Тогда, конечно, и чердак не нужен. Любишь тут сидеть?
– Люблю. Не так сильно, как в ателье, но тоже очень люблю.
– В ателье ты ведь только работаешь?
– Не совсем. – Я достала с полки лучшие стаканы. – Я счастливый человек: люблю то, чем занимаюсь, и мне, представь, еще и платят за это деньги. Ну разве не красота? Так что ателье – это самое любимое место в доме, я там живу. А конкретно – поселяюсь в той картине, с которой работаю в данный момент. Да-да, не смейся, они для меня такие живые… Каждая картина… это как новая реальность, мне в них спокойно, так хорошо там внутри, пока я работаю. Я даже разговариваю с ними. Я в них прячусь!
– Даже если это батальные сцены или натюрморт с убитыми утками?
– Даже тогда. – Я засмеялась и протянула ему стакан. – А вот утку я, кстати, отменно готовлю!
– Надеюсь, когда-нибудь удастся попробовать. – Он подмигнул и сделал глоток.
Потом прищурился, сложил на груди руки и спросил:
– А кому ты готовишь?
– Себе. Друзьям. Гостям. На самом деле это бывает не так часто. А что?
– Ничего. Просто так.
Он вдруг сделал шаг ко мне, наклонился, почти коснувшись моей щеки, и мне показалось, что он собирается меня обнять. Если совсем честно, я была уверена, что он меня поцелует, но Марк всего-навсего поставил стакан на столешницу у меня за спиной и выпрямился. Он решил со мной играть?.. Я чувствовала себя девятиклассницей.
– Пригласишь меня на обед? – спросил он, а в глазах у него прямо-таки прыгали лукавые искры. – Или на ужин?
– С условием, что ты…
Но вместо того, чтобы продолжать партию игры во флирт, он вдруг вышел из кухни и куда-то направился.
– Марк?
– Мне нужно кое-что тебе показать. Иди сюда.
Я вышла из кухни. Он снимал бечевку со своего свертка.
– Что это? Сюрприз? Маленький прелестный Ренуар в подарок в честь нашего знакомства?
– Ренуара я куплю тебе, когда разбогатею, – абсолютно серьезно ответил он. – А сейчас мне нужна твоя консультация, тут вот что…
Внутри свертка действительно оказалась картина. Он снял с нее бумагу и повернул к свету. Старый лак отозвался бликами, полотно вздрогнуло в его руках, и я сразу увидела, в чем дело. Картина была ранена, кто-то ударил ее ножом. Чем-то острым. Я взяла ее у Марка и понесла в ателье, он шел за мной.
– Я тебе объясню, – начал он. – Это картина моих друзей. Они отдали мне ее на хранение, не могли оставить дома, уезжали в командировку. Надолго. Это их фамильное достояние, если так можно сказать. А у меня недавно был ремонт, я же архитектор, я все время что-то перестраиваю. Я снял ее со стены и нес в другую комнату, но оступился на лестнице, и так получилось, что она порвалась. Зацепился за край перил и…
Я
