style="font-size:15px;"> – Ну, подружиться сначала. А потом соблазнить. – В её взгляде мелькнул запретный восторг. Задергав головой, она остановилась на ком-то за спиной Алекса.
– А лысый за тобой следит.
– Толик?
– Да. Он странный, я его боюсь. Он думает, что знает какую-то тайну и никому ее не рассказывает. После приступов его переводят к буйным, а через месяц возвращают назад. А у буйных его соблазнила какая-то тётка, рыжая, я её видела один раз. Страшная такая. Хуже этой, в шляпе, только не старая. А ты умеешь соблазнять?
– Нет, – серьёзно ответил Алекс и для верности покрутил головой.
– Но ты же взрослый… Ты мне нравишься. А я тебе нравлюсь?
Алекс перестал жевать.
И что ответить? Отказ может ранить больного человека. А согласие – дать надежду, и хрен его знает, что будет хуже.
Решив побыстрее смыться, Алекс скорчился и ухватился за живот.
– Ой, блин.
– Живот болит?
– Да. Сильно, – соврал Алекс. – Я пойду.
– Ты в туалет? Я провожу, – участливо подскочила Ляна.
– Что ты? Я же мальчик, – Алекс произнёс это с неожиданной для себя детской интонацией.
– Извини.
Валить. Валить немедля. – Размышлял Алекс по пути в палату. – Не готов я к таким беседам. Не готов. Сочувствую, сострадаю, понимаю, но не готов. Так гляди сам начну нести детский лепет, сидя на горшке. Мало своих проблем. Не выдержу я шесть дней. Ну никак.
Заскочив в палату, Алекс остановился. У окна на стуле нога-на-ногу сидел Сурепа, с кожаной папкой в руках.
Алекс ощутил беспокойство. Еще ни разу доктор не возвращался, и не приходил в его отсутствие.
– Случилось что-то? Семен Ильич?
Увидев, что эффект достигнут, Сурепа усмехнулся.
– Я исполнил свое обещание и убедил консилиум, что удержание тебя в этих стенах не является обязательным. – Скинув ногу, он кивком указал Алексу сесть на кровать. – Только не прыгай и не кричи. Я добился перевода на амбулаторку под мою ответственность. Ты не представляешь, чего это стоило. Таких бойцов с санитарами обычно в другой корпус переводят, а не домой.
Алекс напоминал комок сжатых нервов и не слишком верил в происходящее. Сурепа небрежно сунул ему листок из папки.
– Твоя выписка.
Держа бумагу в трясущихся руках, Алекс от волнения не мог прочесть расплывшийся текст. Он видел лишь две печати – круглую и треугольную.
– Спасибо. – Алекс закашлял. – Огромное спасибо. А когда… Когда я могу уйти?
– Сидишь тихо. Никуда не выходишь, – строго сказал Сурепа, направляясь к двери. – Пойду пропуск оформлять, пока начальство не разбежалось.
За полтора часа ожидания Алекс только по стенам и потолку не ходил. Но выйти в коридор, к Лянам, Толикам и прочим напастями не решился.
«Ни во что не встрять. Ничего не натворить», –
