style="font-size:15px;"> – Кто?
– Экзорцист.
– Какой экзорцист?
– Обычный. Изгоняющий демонов. Ведь ты же демон?
Алекс не нашёлся с ответом, лишь молча закрыл рот.
Остановившись, Сурепа смотрел сверху вниз.
– Как ты позволил ей уйти? Ведь она в тебя влюблена. Где настойчивость? Где убедительное красноречие? Почему не старался? Ты словно нарочно свел партию к пату. По таким результатам я не могу тебя лечить.
– Она придёт завтра, – уверенно ответил Алекс. – Я буду настойчив. Я получу результат.
– Что ты ей скажешь?
– Правду. О себе и нашем времени. О том, что нас разделяет, и откуда я знаю будущее. Правда должна помочь. В правде сила. Как я раньше этого не понял?
Вернувшись на лавку, Сурепа вздохнул и задумался, глядя вслед двум молоденьким мамашам с колясками, бурно обсуждавшим проблемы отрыжки.
– Здесь был город, – доктор постучал подошвой по асфальту.
– Что?
Сурепа не отвечал, лишь молча смотрел вдаль.
– Какой город? Петербург? – осторожно спросил Алекс.
Доктор вытянул и скрестил ноги. Какое-то время разглядывал свои туфли.
– Город был здесь всегда. С глубинных времен. Он появился вслед ушедшему леднику и кочевал по речной дельте, меняя названия и народы. Позднее, в вечном споре руссов и варяг, каждый крушил чужое и строил свое. И каждый писал историю. Город был, когда еще не родился Петр. Был, когда не родился Густав Ваза. Был до Ивана Грозного и Эрика девятого. Их не было, а город был. Люди жили, любили и умирали. А в люльках качались младенцы.
Он подтянул ноги под лавку и наклонился вперед.
– Это место само рождает город. И город всегда восстаёт из руин. Ландскрона. Невское Устье. Ни́ен. Санкт-Петербург.
Алекс слушал опасливо и напряженно, совершенно не понимая, к чему всё это.
Сурепа задержал на нем взгляд, достал часы, щелкнул крышку, затем поднялся.
– В четверг. Здесь же. И никаких ночных звонков.
Недовольно сунув руки в карманы расстегнутого плаща, и не попрощавшись, доктор быстро пошел в противоположную сторону. Алекс стоял, пока фигурка Сурепы не скрылась за изгибом аллеи.
В среду Алекс проснулся поздно, снова выспавшийся и бодрый. Не иначе Сурепа закодировал на сон. Зевнув, нащупал мобильник. Отправил Светке сообщение, что звонить нельзя, так как началась активная фаза лечения. Врать не хотелось, а объяснять подробности запрещал уговор.
Весь этот длинный день, за что бы Алекс ни брался, он так или иначе готовился к вечернему разговору, словно актер, входящий в роль.
Когда подкрался вечер, ощущал себя в полной форме.
И был столь убедителен в рассказе о том, почему он знал точные даты, что Джулия лишь молча хлопала ресницами неестественно округлившихся глаз. Несколько раз Алекс останавливался, ожидая вопроса.
