готов?
Но он застывает на месте. Выглядит удрученным, ссутуленным, смотрит в одну точку и дышит тяжело, точно приговоренный к смерти.
– Нет. – Уголки его губ опускаются. И повторяет уже по-русски: – Нет.
– Эй, – подбадриваю я, вставая на цыпочки, чтобы поймать его взгляд. – Ты чего?
Джастин вздыхает. Смотрит на меня. Синие глаза полны обреченности.
– Может, не надо? – Спрашивает после недолгой паузы.
– Надо, Джастин, надо! – Смеюсь я.
11
Мы оформили нужные документы, и теперь идем в аудиторию.
– Помещения для лекций бывают большими, – говорю я, – там преподавателя слушает сразу несколько групп одного потока. Либо маленькими, как это, где сегодня заниматься будем только мы. – Поправляюсь. – Только наша группа.
Указываю на кабинет. Направляемся к нему, и чем мы ближе, тем медленнее Джастин передвигает ноги.
– Ну, вот, пришли.
Кто-то, очевидно, залил американцу бетон в толстовку, потому что он застыл и не достает рук из карманов. Даже не моргает, смотрит на меня сосредоточенно, отчего ярко-синие глаза кажутся огромными, почти безграничными. Как океан.
– Вау, – усмехаюсь. – Такой большой мальчишка, а струсил.
– Я?! – Наконец, оттаивает он, и его руки выбираются из плена кофты. – Это не страх. – Проводит ладонью по лицу. – Я просто в ужасе…
Его лицо так напряжено, что мне хочется взять его за руку и успокоить. Но не могу. Для меня это кажется очень опасным. И несправедливым по отношению к Славе. Ведь и так, (и нужно это признать), о Джастине я думаю слишком часто – гораздо больше, чем полагается девушке, у которой есть парень.
– А где тот крутой спортсмен, который приехал к нам два дня назад, а? Который тушил сигареты в горшке с цветами и смотрел на меня… – Гляжу на него исподлобья, насколько это вообще возможно с позиции моего роста. – Вот так!
Его губы растягиваются в невольной улыбке.
– Вот. Вижу. – Кладу ладонь на ручку двери и тяну на себя. – Такой Джастин как раз подойдет.
Открываю дверь и заглядываю внутрь. Нам повезло – препода еще нет. Ребята оживленно болтают о своем.
– Нет, – громко говорит Вика, усаживаясь на подоконник, – я туда больше ни ногой. Что там делать? Комаров кормить? Или ногти ломать на канатном мосту? Пусть ботаники едут, им полезно: спорт, и все такое.
– Поддерживаю, – соглашается Диана. – Я на турслет в этом году ни ногой.
Открываю дверь шире, выдыхаю и делаю первый шаг внутрь. Оборачиваюсь и показываю жестом Джастину, чтобы входил. Он медлит. Вижу, как будто по мановению волшебной палочки, его лицо опять становится суровым – парень напускает на себя жесткий, неприступный вид. А мне-то казалось, сейчас он включит улыбчивого американца сих привычным «howareyou» или «what’sup», но не тут-то было.
– Всем привет! – Объявляю, взглянув на собравшихся
