над коварнымспуском
штормами погнут. Корни воздух плещут.
А узкая
тропинка по обрыву шепчет
серпантином между плеч
холма.
Тут можно устриц
зацепить на пирсе рядом.
Тут молодость и старость, обе прямо
равняются на бронзовый закат, чья мгла
прозрачна в долгом переходе
из света в тьму.
И, неподвластна слову и уму,
здесь гордость бытия сдалась природе.
На задворках вселенной и небо без туч,
и вкуснее вода из ключа.
Луч
закатного солнца смеется в твоих волосах.
Не канючь
ни про театр, ни про интернет,
пожимая загаром плеча,
заказавши обед
на дешевой посуде с отбитой каёмкой.
Прими: здесь минута длиной в полчаса,
здесь никто никуда не спешит,
а за кромкой
прибоя нет времени вовсе.
О смятении души
ты не комкай
слова, лучше просто молчи.
Пусть волна замывает оставленный след.
За калиткою мира нет смысла в вопросе —
альбатрос про ответ на закате кричит.
Осенний этюд
Ранняя калифорнийская осень.
Жёлто-красным подернут дальний вечнозелёный холм.
Колосья
пожухлой травы, не пришедшиеся на корм,
на переднем плане. Трос,
брошенный при строительстве хором —
на концах крюки.
Пауки сидят в своей паутине.
Вьюки,
нагружены на авто-верблюда.
Над блюдом маленькой пустыни —
в зените солнце.
Покоцаная, жмётся
тень засохшего куста к краям картины.
Переезд – негрустная разновидность похорон
прошлого.
Пожившие, неспортивные
меняют дом, поплоше,
на новый дом.
Мои кисточки
устали рисовать расставание.
Повествование
цвета лишь маскирует чёрно-белую суть
контуров временной клетки.
Цветные выточки
осенних красок на летнем фоне,
как незнакомые люди. Не обессудь —
это будущие голые ветки.
Ничего потом не вспомнить.
Вид на Руан
Соборная площадь. Дождь.
В высоком окне
напротив стоящего дома —
Клод Моне.
Он рисует дрожь
резьбы на камне.
Холст весь в огне.
От собора, по улице, лет за пятьсот до
Того, катится телега.
В ней девчонка.
Оковы, зацепленные за дно.
Смотрит волчонком.
Затравили. Нет времени для побега.
Так суждено.
Рынок плещется вокруг развалин церкви.
Новая стоит рядом. Крыша языками пламени
стучит в небо.
Создателя с тех пор давно отвергли.
Лишь ангелы на карнизах – армиями.
На
