охоте за подарками для детейтак, что сомкнутые зонты
плотно покрывают полотно тротуара
живым слоем.
В поисках идей
толпа наваливается прибоем
на магазины.
Сухим остается лишь берег у стойки бара,
где, заказав мартини,
местное одиночество пережидает праздники
в компании из самих себя, точней, в пустыне,
под телевизор, где чудеса пластики
представляют Крысиный Король,
Щелкунчик и иже с ними.
Роль
Нового Года всегда в надежде,
которая есть функция от неопределенности
по страху.
Не вдаваясь в подробности
математики, полагаясь на интуицию,
выжить, если события вдруг порежут
с размаху.
Коалиция
из наряжённой ели плюс тепло близких —
это крепость.
Она сторожит водораздел времени,
уходящего «по-английски»,
без прощания,
в движение стрелок над рисками,
в январский бутон,
уже вызревший, как обещание,
что всё будет хорошо. Без сомнения.
Январь.
Полыхающие цветы магнолии -
как чайный сервиз, накрытый на ветки без листьев.
Как увертюра тепла. То ли
так бликует фонарь,
что они отражаются в твоих глазах, то ли
новогодняя ночь вообще лишена смысла.
Открытка из Синтры
Эти бусы огней, уходящие в море с грудастых холмов.
Мавританские башни – тиары, где небо в подсветках.
Синтра спит. Плещет камень в разбеге веков.
Ресторанные столики спят в одеялках салфеток.
Это час, когда эльфы приходят с прогулок
в садах Риголейра.
Это время курительных трубок
с бокалом портвейна.
Португальское время эпохи смешенья времён.
Всё, что было уже и ещё не случилось.
Здесь клён
перемешан на склонах с хвощём и сосной.
И тут воздух звенит колокольней и пахнет весной.
Назначенье извилистых улиц
в расстановке дворцов.
Мы коснулись
бруcчатки и стали причастны к листве.
Дон и Донья, что из синих встают изразцов,
чтобы выйти в кроссовках в рассвет.
Аляскинские стансы
Количество воды, нас разъединяющей
уже не измерить в литрах или бассейнах.
Живущий здесь и постепенно
тающий
лёд постоянно
добавляет погрешность
к любому числу. А рассеянный,
мягкий свет
память о красках юга
сводит почти на «нет»,
каждую малость градуса отсчитывая от полярного круга.
Здесь корчма
у дороги носит название «гранд-отель»,
Но хозяин-повар не вызывает стряпней восторг.
Как и почва
не прощает босой ноги,
предпочитая ботинок, или, лучше, сапог.
Тут, где злая метель
просто
