так необычно?»
– Вы говорите, вам позвонил Марк? Напишите, пожалуйста, его номер…Спасибо…Вам пока придется побыть здесь… Или отправить вас обратно в камеру? – она улыбнулась, обнажив ровные белые зубы. «И улыбка блядская какая то, – подумал Леонид,– извращенец я, что ли, просто давно женщины не было…Успокойся…Сейчас примотает тебе соучастие…Не должна…Мы же не в России…Хотя…Сильно она похожа на Штази. Сколько ей лет? Сейчас 2010 год…мне сорок семь, она лет на 15 младше…Значит родилась в семьдесят восьмом примерно. В девяностом ей было двенадцать-тринадцать лет…Нет…В Штази не успела…Наверняка из ГДР…Может я ее во время службы видел? Хотя…Она была совсем пацанка тогда…Странное сочетание, груди нет, а задница модельная…», – руки продолжали дрожать, он обхватил ими колени, – какой-то дурацкий коктейль в голове – желание и опасность. Внешняя реакция у меня стандартная, а внутри…она не видит».
Она закончила что-то писать на листочке, улыбнулась ему и вышла:
– Ждите здесь…,– « Да, попка, то, что нужно..»– провожая ее взглядом в дверях, подумал Леонид, -Кстати! У Гули тоже так было, ягодицы как орехи, груди ноль- и руки сильные, с крепкими пальцами…Так могла ухватить…Но у нее понятно, она в деревне своей с десяти лет корову доила. У бабушки, как там ее …Альфии…Только она в бюстгалтер вату подкладывала, а эта наоборот… Коровы? Откуда…Тут даже в ГДР доильные аппараты были…Нет, что-то другое…Но, впечатляет…Странные мы люди – мужчины, должно, казалось бы, разнообразие привлекать, а мы один и тот же тип выбираем, как дятлы… Дятлы на граблях…
В коридоре послышались голоса… Кто-то говорил с сильным акцентом, но громко и уверенно… Он узнал голос. Марк. Уже привезли. Интересно, что дальше будет…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЯКОВ И СЕМЕН
Яков, аккуратно одетый, с «ранне-ленинской» лысиной на голове мужчина лет пятидесяти, очень бережно, можно сказать трепетно, положил футляр с музыкальным инструментом на верхнюю полку для багажа в самолете, следующего рейсом Москва – Берлин. Это была самая ценная для него вещь – скрипка… Ценной она была потому, что только он один знал истинную стоимость этой вещи. Не как музыкального инструмента, а как коммерческого объекта.
Родившийся в семье музыкантов, Яша был обречен на то, чтобы продолжить занятия предков, втянутых в Российскую империю вместе со своими обычаями, традициями и легким надменным высокомерием по отношению к окружающему их народу. Он с трех своих лет помнил запах старой древесины, который извлекался его смычком, как ему казалось, вместе со звуками из его маленькой первой скрипки. Запах дерева, перемешанный с запахом канифоли, стал с годами его любимым запахом. Он даже подумывал, что неплохо было бы создать подобный одеколон на базе этих ароматов. Не зря же тонкие оттенки запаха называют нотками. Если бы его нос был настолько чуток, как и ухо, он непременно занялся бы этим проектом и стал бы сам его «фронтменом». Ухом своим он слышал даже еловые иголки, случайно попавшие через эфу внутрь
