на них. Пребывали в прострации. Даже филиппинки, при всех их отличиях от нас, не так завораживали. Японцы казались нам еще более другими.
В какой-то момент я вдруг опомнилась, перевела взгляд на Ольгу и увидела, что она наблюдает за ними с открытым ртом и вытаращенными пустыми глазами. И тут же поняла, что всё это время мы обе наблюдали за японцами с этими глупыми лицами.
– Оля, закрой рот! – сказала я.
Ольга вышла из ступора и закрыла рот.
– Внешне люди. Две руки, две ноги, а как будто инопланетяне. Да? – произнесла она изумленно.
– Ага-а, – ответила я.
Возле нас села заплаканная женщина. У нее было чудесное парчовое платье до пят, подчеркивающее её прекрасную фигуру. Тонкая талия притягивала взгляд. Движения были мягкими, утонченными. Все это не совсем клеилось с ее заплаканным не очень молодым и не очень симпатичным лицом. Женщина вертела в руках телефон. Он был поломан. К ней подошла другая филиппинка, присела возле нее, стала расспрашивать. Женщина заговорила невероятно высоким, как будто компьютерным, голосом. Она еще была взволнована и много жестикулировала, поэтому несложно было догадаться, что какой-то человек ударил ее по лицу, сломал её мобильник и толкнул с такой силой, что она упала. Мы с Ольгой, замерев, в ужасе смотрели друг на дружку.
– Господи, что же делать, Оля? – произнесла я с мольбой, – Неужели пути назад нет?
– Есть. Если припрёт, пойдем в российское консульство. Но еще ничего не случилось, – жёстко сказала она, чтобы не впадать в панику и беспочвенную жалость к себе.
Какой-то человек из зала пригласил нас к столу. С этим мужчиной уже сидели две девушки. Они сдержанно улыбнулись нам. Сам же гость делал вид, что вообще нас не видит. Упорно обходил нас взглядом. Я чувствовала, как дрожат мои коленки, и изо всех сил пыталась напрячься, чтобы скрыть эту дрожь. Но от напряжения трясло еще больше. Ольга, бледная и отрешённая, смотрела куда-то в потолок. Мы встретились с ней взглядами и вдруг разразились безумным смехом. Гость разочарованно покачал головой. Чередой у меня перед глазами промчались очень четкие картинки. Как я сажусь к клиенту, и он хлопает меня по коленке, а я начинаю фальшиво хохотать. Как я делаю ему коктейль виски со льдом и с подобострастной улыбкой пододвигаю ему стакан. Как он собирается закурить, и я подношу ему зажигалку. Как я топчусь у туалета в ожидании гостя и с лицемерной заискивающей улыбкой подаю ему полотенце. Вдруг я почувствовала, что мой истеричный хохот вот-вот может перерасти в рыдания, и резко замолчала.
– Слушай, а зачем этот человек позвал нас к себе за столик, если теперь сидит с такой мордой, будто делает нам одолжение, – сказала Ольга, всё ещё нервно похахатывая.
– Да спроси его, – ответила я.
– Не умею, – развела руками Ольга.
Японец поморщился и что-то пробормотал по поводу нашего дерзкого поведения, тыча в нас пальцем. Мы примолкли. И так молчали несколько часов, пока он не ушел. В течение всего этого времени мне так и не
