в клуб погладить по коленкам молодых леди-иностранок. Не факт, что у всех джентельменов есть семьи, в клубе приятнее. Дома рутина, надоевшая жена, обязательства, обременительная роль добропорядочного семьянина, благоверного мужа. А здесь упразднены все нормы. Ты можешь быть кем и чем угодно. Можешь быть разнузданным, наглым, высокомерным. Можешь напиться, как свинья. И всё равно тебя будут называть джентельменом. А леди-хостесс будут подобострастно улыбаться и ухаживать за тобой, как за самым любимым мужчиной на свете. Так я обнаружила, что волноваться мне особо не перед кем.
– Следующая песня, – говорил мне взглядом кукольный филиппинец.
– Начали, – глазами отвечала я.
Осмелев, пританцовывая, я пела «I will survive».
– Два или три куплета? – спрашивал он.
Я спрятала за спиной три пальца. Работа была такой согласованной, будто мы давно сотрудничаем вместе.
– Ну, третью песню поём? – с улыбкой спрашивал он без слов.
– Да, – весело ответила я, показывая, что от волнения у меня микрофон выскакивает из рук.
– Ничего! Держись! – читала я в его жестах.
Раскланявшись после шоутайма, я спустилась со сцены. И едва перевела дыхание, как ко мне подошел тот же водитель, и мы направились к выходу. Когда я проходила мимо папы, он со странным хохотком крикнул мне «браво» и похлопал в ладоши. Я озадачилась: «Похвалы здесь больше или иронии?». Шустро маленькими шажками нас догоняли кукольные филиппинцы. Представившись, они объяснили, что нам предстоит всё повторить ещё в двух клубах. Это было куда лучше, чем сидеть с каким-нибудь незнакомым пьяным человеком и умирать от ужаса, что в следующие бесконечно длинные три минуты он спросит тебя о чем-нибудь, а ты ответишь: «Нихонго вакаримасен», и он с насмешкой махнет на тебя рукой.
Волной безнадежности меня обдало, когда меня вернули в клуб.
– Ну что? – крикнула мне Ольга с мест для хостесс.
– Я пела, у меня до сих пор коленки трясутся.
– Ух ты! Может, будешь певицей.
– Вряд ли. Певица у них уже есть. Когда она спела, то тоже села за столик к гостям. Все женщины у них должны работать хостесс. Все.
Гостей было много. За дальним столиком я снова узнала ту же филиппинку со своим старым мужем. Днем она была с молодым красивым любовником и светилась от счастья, теперь, подавленная и грустная, сидела со старым самодуром. Я кивком поздоровалась с ней, и мы многозначительно посмотрели друг на дружку, как заговорщики.
– Почему так страшно работать? – спросила я у Ольги.
– Потому что мы не знаем языка.
– Когда же эта работа перестанет быть кошмаром?
– Когда заговорим по-японски.
– Господи, но мы ведь нескоро заговорим!
– Значит, нескоро перестанем бояться.
Возле меня села молоденькая филиппиночка, которая приехала в клуб всего на месяц раньше нас.
– Послушай,
