друг о друга.
– А вам не хотелось бы работать тут? – спросила она однажды в Москве, когда Профессор привел ее к огромному каменному зданию.
Когда он сказал, что люди приходят сюда, чтобы изучать мир, она очень удивилась, потому что толстые, высокие стены скорее, наоборот, ограждают от мира. Профессор и Вэйвэй смотрели, как молодые люди торопливо входят в двери, держа книги под мышкой, с поднятым воротником и развевающимися полами пальто, и она спросила: неужели им не страшно, что все эти камни обрушатся на голову? Но Профессор лишь рассмеялся и широко развел руками:
– Что за нужда нам в пыльных классах, когда у нас есть все это?!
В поезде он часто так говорил, указывая за окно.
И вот теперь он удерживает Вэйвэй на расстоянии вытянутой руки, словно желает получше рассмотреть ее.
– Дитя мое! А я-то гадаю, когда же ты украсишь нашу жизнь своим присутствием! Может быть, Вэйвэй сделалась слишком важной персоной для третьего класса, спрашиваю я себя. Может быть, за долгие месяцы совсем позабыла старых друзей?
– Вам некого винить, кроме себя, – говорит Вэйвэй. – Я теперь такая ученая, что у меня ни одной лишней минутки. Постоянно приходится отвечать на чьи-то вопросы. Даже картограф требует моего совета насчет его новых карт.
Профессор театрально кашляет:
– Ах, если бы это было правдой!
Вэйвэй притворно хмурится. Несмотря на все его усилия, из нее так и не получилось хорошей ученицы. Слишком уж она непоседлива, слишком легко отвлекается.
– Нет, я правда была занята, – говорит она. – Кое-кто из команды не вернулся назад, и компания заставляет нас работать вдвое больше. И конечно же, всегда находятся беспокойные пассажиры, с некоторыми особенно трудно.
– Уверен, что ты обходишься с ними по чести и справедливости. Хотя если бы прилежно училась, наверняка получила бы повышение и тебе не пришлось бы отвечать за этих возмутителей спокойствия.
Вэйвэй не обращает внимания на его укоризненно сдвинутые брови.
– А как ваша работа? Все получилось? – Она спрашивает как бы между делом, но внимательно наблюдает за собеседником.
Он отворачивается и молча смотрит на стелющиеся за окном луга.
– Думаю, такой старик, как я, заслужил право немного отдохнуть, – произносит наконец Профессор. – После всего случившегося.
Он поворачивает голову к Вэйвэй, но застывает, ничего больше не сказав. Его взгляд устремлен к двери. Там, оглядывая вагон, стоят двое мужчин. Они одеты в черные сюртуки; фалды, если смотреть под определенным углом, напоминают крылья.
– А вот и наши предвестники несчастий прилетели, – вполголоса говорит Профессор.
Об их появлении возвещает позвякивание пряжек на черных лакированных туфлях европейского фасона. И это единственная эффектная деталь: во всем остальном
