из официанток вламывается в спальню, ее розовые щеки залиты краской и стали почти такими же яркими, как ее волосы. Она наклоняется и сжимает руками колени, пытаясь отдышаться, затем поднимает руку, чтобы что-то сказать.
– Мистер де Лука просит вас подойти.
Я сжимаю зубы, раздражение пронзает мою кожу изнутри.
– Нам нельзя видеться до свадьбы, это дурной знак.
К тому же я не хочу проводить с ним больше времени, чем необходимо.
– Пожалуйста, мисс. Ему нехорошо, но он не хочет говорить ни с кем, кроме вас.
Я со вздохом смотрю на маму, та пожимает плечами.
– Мы сами строим свою судьбу, верно? – Поцеловав меня в обе щеки, она перекидывает сумку через плечо и направляется к двери. – Разберись с этим, и встретимся в церкви как можно скорее!
Я смотрю на бейджик официантки – Марселин, написано большими печатными буквами – несколько коротких секунд, гадая, не будет ли это очередная попытка Матео вывести меня из себя или еще что похуже. И все же я не хочу, чтобы он устраивал сцену или откладывал неизбежное, поэтому следую за этой девушкой по коридору в спальню Матео.
Оказавшись внутри, я замираю, отметив, что его комната ничем не отличается от той, из которой я только что ушла; никакого намека на личные вещи, захламляющие стены или комод. Кажется, что эта комната принадлежит привидению.
Или, понимаю я, заметив Матео, сидящего на краю кровати, человеку, который скоро им станет.
– Какого черта? – выдыхаю я, бросаясь к нему.
Он стискивает живот, наклоняется вперед и обильно блюет в пластиковое ведро.
– Господи, Матео, что случилось?
Он судорожно с хрипом вдыхает, смотрит на меня стеклянными глазами – в его карих зрачках читается паника. Его кожа приобретает темно-красный оттенок, а рука неуклюже хватается за воздух, пока из него вырывается еще один залп рвоты.
– Я слышал, пищевое отравление, – раздается голос позади меня, – проявляется по-другому.
Голос, который я знаю лучше собственного.
Он ласкает мою кожу, я чувствую его тепло на своей шее, это говорит о том, что его владелец совсем близко.
– А ты что думаешь, крошка?
По лбу Матео сбегают крупные капли пота, ведро падает из его рук на пол, сам он заваливается на бок и бьется в конвульсиях.
У меня сводит желудок, к горлу подступает тошнота, когда голос материализуется сбоку от меня, как физическое появление фантома, от которого я пыталась избавиться несколько недель после моего двадцатого дня рождения.
После нашей последней встречи.
Я молчу, страх впился когтями в мое нутро и сжимает его, пока я абсолютно беспомощно наблюдаю за тем, как мой жених корчится на кровати в конвульсиях и пускает слюни без перерыва.
Хотя человек, стоящий рядом со мной, – врач.
Однако его присутствие говорит о том, что здесь и сейчас он решала моего отца.
Что это было убийство.
Пока тело Матео обмякает, а жизнь покидает его тело,
