поле и растворилось в ее тепле.
Золотые ирисы блестят, как растаявшая роскошь, моя рука сама по себе касается ее шоколадных волос.
– Зачем? – спрашивает она, короткое слово, лишенное даже намека на эмоцию.
Я замираю, пальцы скользят по ее волосам, и рука безвольно опускается вниз.
– Почему нет?
– Звучит слишком эгоистично.
Мои брови в изумлении ползут наверх.
– А с чего ты взяла, что я не эгоист?
Она хмурится и скрещивает руки на груди, спрятав ладони под мышки.
– Необоснованный оптимизм, я полагаю.
Позади нас дверь в спальню Матео медленно открывается, и я вижу в проеме светло-рыжую голову своей ассистентки. Марселин окидывает происходящее взглядом своих больших голубых глаз, затем проскальзывает внутрь со спортивной сумкой, перекинутой через плечо, и закрывает ее, подойдя к нам.
Взгляд Елены прикован к фигуре моей помощницы. Пока та передает мне сумку, ее глаза сверкают несдержимаемым гневом, хотя Марселин не может видеть этого из-за моего плеча. Она наблюдает, как пальцы Марселин касаются моих, гнев исходит от нее волнами, приятно опьяняя.
Ревность не то качество, которое я обычно ищу в девушках, но ее присутствие в богине, стоящей передо мной, подобно свежей почве, в которой я готов пустить корни.
Это основа порочности, этой зеленой эмоции, и я планирую использовать ее, чтобы возродить нас из руин.
– Марселин, – медленно произношу я, когда моя помощница делает шаг назад.
Она замирает, хмурит брови, скорее всего, размышляя, не собираюсь ли я дать ей очередное задание, выходящее за рамки ее компетенции. Мысленно делаю себе заметку начислить ей премию и предоставить отпуск, потому что я и так ее уже во многое втянул.
Но преданность, как я выяснил с опытом, – небольшая цена, которую приходится платить некоторым людям.
Так я и попал в эту передрягу.
Расстегнув сумку, я вынимаю инвентарь для уборки и расставляю его на прикроватной тумбочке Матео. Первым делом берусь за нож в его груди, вынимаю медленно, чтобы не забрызгать все вокруг кровью, которая все еще струится из его груди. Она останавливается, но последним залпом проливается из раны на мраморный пол. Я проклинаю себя за то, что не подстелил брезент.
Вытираю лезвие платком, затем небрежно машу рукой в сторону Елены.
– Ты уже знакома с моей будущей женой? – спрашиваю я Марселин, упиваясь резкой тишиной, которая следует за этими словами.
Обожаю такие моменты, они режут воздух, как хлыст.
Наклонившись, вытираю кровь очистителем, который используют в больницах, и одноразовыми полотенцами, затем выбрасываю их в мусорную корзину. Одним пальцем закрываю Матео глаза, затем накрываю его одеялом до подбородка, подоткнув по краям.
Если не знать и не чувствовать запаха очистителя, перебивающего вонь в комнате, никогда и не поймешь,
