оказываемся прямо перед священником. Тот теперь изумленно смотрит на нас во все глаза.
Он шипит что-то Рафаэлю, тот качает головой и отвечает мягким успокаивающим тоном. Мои губы приближаются к уху Елены, пока она пытается вырваться из моей хватки, очевидно, не понимая, что именно ее боевой дух и привлек меня к ней с самого начала.
Чем больше она пытается освободиться, продолжая тереться об меня, тем тверже становится мой член.
– Осторожнее, крошка.
Чуть подавшись вперед, я скольжу рукой вниз по ее животу и прижимаю к себе сильнее кончиками пальцев. Она делает короткий вдох, почувствовав доказательство моей реакции, и мгновенно замирает.
Зрители не мешают нашему возбуждению; скорее, наоборот, увеличивают его, вкупе с осознанием того, что она полностью в моей власти. Одно неверное движение, и я унижу ее на глазах ее собственного отца куда сильнее, чем уже это сделал.
Махнув священнику свободной рукой, я продолжаю прижимать ее к себе второй.
– Какого хрена ты делаешь? – шипит она, дернув плечом, к которому я прижимаюсь подбородком. – Я не собираюсь выходить за тебя замуж.
– Боюсь, у тебя нет выбора.
– Папа, – выдыхает она, глядя на него с мольбой в глазах. – Ты ведь видишь, что он сделал с Матео, верно? Почему ты его не остановишь?
– Даже если бы и хотел, уверяю тебя, он ничего не может сделать. – Бросив на священника грязный взгляд, я щелкаю пальцами, приказывая ему приступить к делу.
– Мой отец – самый влиятельный человек в этом городе, – говорит Елена поверх голоса священника, когда он начинает свою речь.
Я хмыкаю.
– Вовсе нет.
Раф напрягается, но я не обращаю внимания. Это для него точно не новость.
– Мы собрались здесь сегодня, чтобы отпраздновать один из самых радостных моментов в жизни, соединение двух сердец перед лицом Господа. Здесь, в этой… комнате, мы свидетельствуем брачный союз доктора Кэллума Андерсона и мисс Елены Риччи.
Пауза. Священник колеблется в замешательстве.
– О господи, – вздыхает Елена, снова начиная сопротивляться. – Какого хрена? Прекрати! Отпусти меня!
Зажав ей рот рукой, я киваю священнику.
– Пожалуйста, продолжайте.
Он облизывает пересохшие губы, затем снова подносит Библию к глазам.
– Если кто-то из присутствующих против данного союза, говорите сейчас или молчите вовек.
Пронзительные крики Елены отдаются в моем черепе, вибрация ее горла волной идет по моему предплечью. Я прижимаю руку к ее рту чуть крепче и двигаю указательный палец так, чтобы он слегка закрывал ей нос; она кричит и кричит, звук приглушенный и прерывистый, пока она не осознает, что больше не получает кислорода.
Плач прерывается, она замолкает, лицо краснеет. Я вскидываю бровь и изгибаю шею, чтобы посмотреть ей в глаза. Они дикие, в них пляшут огненные кольца, и часть меня сожалеет, что я втянул ее во все это.
Втянул
