ему от отца Тани, медный небольшой чайник с коротеньким, еле торчавшим у самой крышки, носиком. Дождавшись, пока вода не зашумела в посудинке, Никита засыпал в нее почти полпачки чая и убрал с буржуйки на «столик» – на прибитый к толстому чурбаку кусок доски.
Обжигаясь, Никита выпил весь густой и горький чай из чайника, глотая попадавшиеся чаинки, и только после этого, наконец, немного согрелся и почувствовал легкий прилив сил. Он еще посидел немного на своем топчане, прислонившись к стене, и, ощутив, что перестал потеть после обильного чаепития, поменял рубашку – на морозе да с его состоянием все было важно.
– Смотри, Рекс, – пригрозил пальцем своей лайке Никита, выйдя из домика, – за мной лучше не ходи. Залезай лучше в свой катух и отдыхай. Что? Не хочешь?
Пес виновато опустил голову и, хитро покосившись, взглянул на своего хозяина, мол, я же не нарочно – кто же знал, что там непонятно откуда взялся этот таинственный колодец?
Никита, чтобы не рубить ветки у сосны, набрал в поленнице под полуразобранным навесом крепкие, не слишком толстые, круглые деревяшки для удлинения веревочной лестницы и направился на лыжах обратно в сторону провала.
Подойдя к очищенному участку возле сваленной сосны, Никита первым делом с помощью той веревки, которой вытаскивал Рекса, померял глубину впадины. Оказалось, что длины сложенной пополам тридцатиметрового прочного полиамидного каната с двойной оплеткой, с которым Никита на охоте никогда не расставался, хватает с хорошим запасом: глубина ориентировочно составляла около десяти метров. Немного подумав, все же конструировать саму лестницу он решил в тепле домика: высота была приличная, и рисковать никоим образом не стоило.
Примерно через полчаса Никита, закрепив на канате каждую «ступеньку» в петле куском алюминиевой проволоки, привязал ровно и аккуратно два конца веревочной лестницы к стволу сосны и скинул свой самодельный трап в пасть колодца. Спустившись на уступ, он первым делом с помощью своего фонарика осмотрел провал ниже этого карниза. С удивлением он увидел, что стены вплоть до дна спускались идеально ровно, к тому же все углы – внутренние, внешние – были прямоугольные. Всмотревшись внимательно, Никита не обнаружил на дне шахты своего карабина. Единственным объяснением этому могло служить то, что под уступом имеется некая ниша, которую невозможно разглядеть, находясь на нем. Его предположение оказалось верным: когда голова оказалась примерно на метра полтора ниже края уступа, он почувствовал, как нога, осторожно поставленная на следующую деревяшку верёвочной лестницы, не упирается о стенку. Дальше без упора, в полумраке, сползать вниз стало тяжелее, правда, этот спуск был не таким уж длинным. Поняв по звуку шарканья концом трапа близость дна провала, Никита, уже болтаясь свободно в двух степенях свободы, наконец, пытаясь нащупать следующую ступеньку, почувствовал, что морозостойкая резина подошвы самодельной бахилы устойчиво уперлась
