красавицу идеально симметричной формы с густой шубой из ароматной хвои. Никита не помнил обратную дорогу, да и порой, вспоминая свое детство, он даже сомневался, что это произошло на самом деле – может, ему это все приснилось? Но то, как дядя водрузил елку в ведро с водой, потом привязал верхушку суровой дратвой в стене и к потолку, после чего нарядил и, самое главное, когда выключил свет и воткнул вилку от электрогирлянды в розетку – это помнил очень ясно. Вроде бы ничего такого не произошло с точки зрения взрослого человека, но тогда для него, четырехлетнего мальчика, это было настоящей сказкой, абсолютным чудом!
Никита, не контролируя себя, медленно поднес ладонь к мерцающей поверхности портала, намереваясь потрогать ее рукой. Вначале он даже не сообразил, что происходит: пальцы исчезли за световой пеленой, но он ничего не ощутил. Никита убрал ладонь и поднес ее к лицу, чтобы рассмотреть, осталось ли что на коже, но пальцы были сухими и чистыми. Тогда он засунул руку до локтя, но опять ничего. Никита, нисколько не пытаясь понять природу необычного явления, смело шагнул вперед в светящийся портал. Как только голова очутилась внутри этого опалесцирующего света, в глазах вначале резко потемнело после яркого белого света от шаров, но почти сразу это прошло, но при этом все равно нельзя было ничего различить: какой-то густой серый туман и немного вдалеке – белое пятно. Никита растопырил руки в стороны, чтобы, нащупав стену, двигаться вдоль нее, но, даже сделав несколько шагов в обе стороны, он не обнаружил никакой тверди. Как ни странно, когда он в какой-то момент правую руку направил вперед, то никакой руки он не увидел, то есть Никита руки свои чувствовал, но в этом загадочном тумане глаза их не видели. Он даже протер глаза, чтобы убедится в наличии своих верхних конечностей, но это не помогло – он их не видел. Тогда он оглянулся назад, но там, в полумраке тумана, также как и впереди, виднелось светлое бесформенное пятно. Значит, так как позади был вход, то впереди должен быть выход: Никита осторожными шагами направился вперед. В какой-то момент вдруг всю поверхность кожи закололо, после чего стало неожиданно очень легко и приятно. Впрочем, Никита на это даже не обратил особого внимания: ему хотелось скорее выбраться из этой непонятной западни, как ему казалось. Он внутренне даже стал укорять себя, мол, вот попался как соболь в капкан, позарившись на пустую светящуюся безделушку. Все же любопытство пересиливало, и он решил дойти до конца: неужели такая гигантская работа по сооружению этого тоннеля была проделана лишь для того, чтобы он, итак смертельно больной, заплутав в этом тумане, умер? Это же смешно! Что-то должно быть в самом конце; а это, в высшей степени непонятное, пространство, наполненное световой пылью, видимо последний рубеж перед этим нечто, ради которого и существуют эти катакомбы.
Вот Никита дошел до выхода, как он предположил для себя, и решительно шагнул навстречу неизвестности. Мягкий, но довольно яркий свет в первый момент слегка ослепил
