зубы, Джулиан придержал для Хэлли дверь, и она неуклюже прошмыгнула мимо, пытаясь удерживать джинсы подальше от бедер. Когда собаки попытались последовать за ней в гостевой дом с лапами, которые казались вымазанными в шоколадной грязи, Джулиан строго ткнул пальцем в сторону Главного генерала.
– Сидеть.
Шнауцер плюхнулся задом на землю и быстро завилял хвостом. Боксер и лабрадор последовали примеру своего приятеля, в ожидании усевшись у подножия лестницы.
– Как ты это сделал? – прошептала Хэлли у него за спиной.
– Собакам необходимо лидерство, как и людям. Повиновение заложено у них в ДНК.
– Нет. – Она посмотрела на него и сморщила нос. – Они хотят жрать улиток и выть на пожарные машины.
– Хэлли, их можно приучить не делать этого.
– Но ты заставляешь их подавлять естественные стремления.
– Нет, я предотвращаю попадание грязи в дом.
Они одновременно посмотрели под ноги и обнаружили, что она оставила четыре отпечатка сразу за дверью. С легким румянцем на щеках она сняла резиновые сапоги и подтолкнула их как можно ближе к двери, оставшись на чистом деревянном полу босиком. На пальцах ног у нее был небесно-голубой лак, на ногтях больших пальцев нарисованы маргаритки.
– Джулиан Вос, если ты скажешь мне «сидеть», я лягну тебя в голень.
Странная легкость поднялась у него в груди, остановившись прямо под горлом. Подергивание собственных губ застало его врасплох. Ему смешно? Кажется, она так и думает, верно?
То, как она смотрела на его губы. Эти искорки, появляющиеся в ее глазах при его редком проявлении юмора. Внезапно он намного лучше осознал их положение – в нескольких дюймах друг от друга в доме, освещенном послеполуденным солнцем, – и снова ощутил, что они точно знакомы, но не мог вспомнить подробности.
Он был слишком рассеян, не мог смотреть на нее без того, чтобы не отвлечься на ее губы, задаваясь вопросом, целуется ли она так же дико и непредсказуемо, как делает все остальное.
Возможно.
Нет, определенно. И он возненавидел бы эту непредсказуемость.
Ее непредсказуемость.
Вот так.
– Я принесу тебе рубашку, – сказал он.
Джулиан не видел, как Хэлли двинулась вглубь помещения, но чувствовал, что она встретит его на кухне, в сердце и средоточии дома, хотя он и использовал ее лишь для приготовления сэндвичей из индейки на цельнозерновом хлебе, супа и кофе. Войдя в спальню, Джулиан на мгновение замешкался у комода, рассматривая себя в зеркале. Встрепанные волосы, скованность вокруг глаз и рта. Он глубоко вздохнул и посмотрел на часы.
Шесть восемнадцать вечера.
У него свело затылок, поэтому он еще раз набрал воздуха в легкие и составил новое расписание. В шесть тридцать он поест и прочтет статью о солнечных часах. В семь – «Своя игра»[14]. В семь тридцать – душ. Затем он набросает кое-какие заметки к завтрашнему плану литературного
«Своя игра» – телевизионная игра для эрудитов.
